litbaza книги онлайнДетективыЛик над пропастью - Иван Любенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 54
Перейти на страницу:

Они ушли. Сколько длилось это томительное ожидание — определить трудно. Иногда казалось, что время совсем остановилось. Присяжный поверенный скрежетал зубами от собственной беспомощности и читал молитвы. Он просил Господа направить весь свой гнев лишь на него одного и остановить муки, которым нечестивцы подвергали диакона. Преподобный не кричал, нет. Превозмогая боль, он распевал канон великомученику святому апостолу Андрею Первозванному.

Вскоре палачам, видимо, прискучило издеваться над отцом Кириллом, и они бросили жертву с обрыва. За ним последовали остальные. Эхом прокатились по ущелью крики несчастных.

Ардашеву развязали руки и в сопровождении Шакура повели в неизвестном направлении. Отряд Зелимхана насчитывал всего восемь человек. Мешков со свитками нигде не было видно. Их исчезновение оставалось загадкой.

Переход был долгим. Дважды попадались посты горной стражи. Их обходили стороной. Тропа пролегала по узкой теснине, глубокой и темной. Местами она так сужалась, что ее ширина не превышала и двух саженей. Внизу шумела и пенилась река, разбрасывая мириады брызг и устраивая головокружительные водовороты. Попадались торчащие из-под земли каменные столбы с христианскими крестами и греческими надписями. На высокогорных лугах встречались пастушьи коши, около которых и делали остановки. Туземцы ели пресные лепешки, нарезали ломтиками соленый сыр и запивали речной водой. Зелимхан раздобрился и разрешил пленнику утолить жажду. Когда стало смеркаться, показался незнакомый аул.

На ночь адвоката закрыли в сарае, служащем одновременно и сеновалом. На охрану заступил невысокий бородатый абрек. С восходом солнца его должен был сменить Шакур. И только улегшись на сено, Ардашев понял, как он устал. Проваливаясь в сон, он еще слышал заунывную, мученическую песнь отца Кирилла.

23 Союзник

Несмотря на пройденный путь и накопившуюся за день усталость, Шакур никак не мог заснуть. В голову лезли неприятные, горькие мысли: «Зелимхан, несомненно, поступил своевольно. Он не стал убивать адвоката, как хотел заказчик, а решил прежде получить выкуп. Понятно, что, как только он доберется до денег, — пленнику не жить. Значит, для него данное слово — пустой звук. Тогда почему он так обошелся со мной? Зачем опозорил меня перед всем родом? И ради кого он это сделал? Ради заказчика, которого он ни во что не ставит?»

Злость и обида душили горца. Теперь любой может сказать, что Шакур — чей-то кровник, который уже обесчещен. Ведь по осетинскому обычаю, мститель, подкараулив врага, может и не убивать его — достаточно вылить ему на голову араку и отрезать ухо и клочок волос. Потом отнести их на кладбище, зарыть в могилу родственника и сказать: «Вот смотри — это ухо и волосы твоего убийцы. Мы отомстили за тебя, возьми их, играй ими на том свете».

С этой минуты опозоренный враг теряет собственное имя и становится изгоем. Он носит прозвище далдиста. Нет ничего постыднее и унизительнее этого клейма. И даже смерть не избавляет от позора. И уйдя в мир иной, далдист остается рабом своей жертвы.

«И поди объясни теперь каждому, что ты потерял оба уха не в наказание за убийство земляка. Только, выходит, не так уж и важен был мой просчет. Живой русский принесет хозяину больше золота, чем мертвый. Это так. Но что я скажу родичам, когда предстану перед ними? — размышлял Шакур. — Единственный выход — смерть Зелимхана. Только она успокоит мое сердце и исцелит израненную душу. Но одному мне не справиться. Нужен помощник. В отряде мне не на кого надеяться. Остается пленник. Ему все равно нечего терять».

Горец поднялся, заткнул за пояс трофейный браунинг, прицепил кинжал, надел шашку и с винтовкой вышел во двор. Сменив часового, он открыл дверь сарая. Русский уже проснулся и, скрестив на груди руки, сидел в углу. Шакур вынул оружие и протянул Ардашеву. Коверкая слова, он сказал:

— Хозяин — мой враг. Он изуродовал меня. Ему нет места на этой земле. Это он пытал вашего попа. Потом я еще кое-что тебе расскажу. Это очень важно. Ты все узнаешь. Но не сейчас. У нас мало времени. Мы должны убить его и еще шестерых. Другого пути у нас нет.

Клим Пантелеевич поднялся и взял пистолет. Привычно проверив обойму, взвел курок.

— Где Зелимхан?

— В кунакской, в соседней сакле. А здесь, — осетин кивнул в сторону ближнего дома, — остальные. Я пойду первым. Трое постелили тюфяки у входа. Постараюсь прикончить их, пока они спят. Я умею это делать. А ты стой рядом. Если возникнет шум — заходи в соседнюю комнату и добивай проснувшихся. Ну а потом заглянем к Зелимхану.

— Согласен, — буднично вымолвил Ардашев и, тихо ступая, проследовал за нежданным союзником.

Входная дверь почти не скрипнула, но один из спящих (это был сменившийся часовой) вдруг открыл глаза. Бородач лежал на спине и ничего не успел понять. Шакур склонился над ним и молниеносно вонзил кинжал в горло, чуть-чуть повыше кадыка. Удар был сильный и точный. Ему в лицо ударила струя крови — признак перерезанной сонной артерии.

Вытерев лицо рукавом, он приблизился к следующему. Тот спал на животе. Осетин вогнал острие под левую лопатку спящему и провернул лезвие. Бедняга успел только дернуться, но не вскрикнул.

Третий разбойник мирно посапывал на боку. Острая сталь ударила его в печень, и кинжал вновь провернулся вокруг своей оси. Смерть пришла беззвучно и быстро.

Ни одна из жертв не успела издать ни звука, если не считать кровавого всхлипыванья первого, внезапно пробудившегося бородача.

В соседней комнате послышалось какое-то движение. Ардашев указал горцу в сторону кунакской, поясняя жестом, что напарник может заняться Зелимханом, а все остальное — его забота. В ответ тот отрицательно качнул головой, сомневаясь, видимо, в способностях напарника. Адвокат пожал плечами, огляделся, поднял с пола подушку и, не говоря ни слова, шагнул в комнату. Послышались три коротких хлопка.

Через несколько секунд он появился и, стряхивая с плеча прилипший пух, невозмутимо проронил:

— Пора наведаться к твоему хозяину, Шакур.

— Да, — осклабился тот. — Я лишу эту свинью не только ушей, но и носа. Пошли!

Едва они ступили за порог, из окна противоположной сакли раздался выстрел, и осетин, будто споткнувшись о камень, повалился на землю. Дважды пальнув навскидку, Ардашев ринулся к дому. Ему повезло: теперь он находился в безопасной зоне. Прижавшись к глинобитной стене, он стал подбираться к окну. До него донесся тяжелый стон. «Видимо, мой выстрел оказался удачным», — рассудил Клим Пантелеевич. Когда до противника оставался всего один шаг, он выстрелил дважды в оконный проем и перебежал на другую сторону. Рванув дверь, он ворвался в комнату. Внутри пахло сгоревшим порохом и мяукал котенок.

На полу, облокотившись на стену, сидел Зелимхан. Его глаза были открыты. На мертвых губах застыла глупая, бессмысленная улыбка. В безжизненной руке торчал «Смит-энд-Вессон». Судя по всему, два выстрела из трех достигли цели. Первая пуля попала разбойнику в правое плечо, а вторая угодила точно между глаз. У ног мертвеца ползал белый котенок.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 54
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?