В ноябре 1598 года, когда Лопе находился на службе у маркиза Саррия, вышел в свет и его крупный пасторальный роман «Аркадия», написанный в Альба-де-Тормес, где он находился во время изгнания под покровительством дона Антонио, герцога Альбы, ставшего главным героем романа под именем пастуха Анфрисо; собственно, ему роман и был посвящен. Однако же ради опубликования сего произведения в посвящении были сделаны изменения: вместо имени дона Антонио, герцога Альбы, там стояло имя Педро Тельеса Хирона, герцога Осуны, и имя его супруги Каталины Энтикес де Ривера, дочери могущественного и очень опасного человека — герцога Алькалы, то есть стояло имя той самой дамы, на которой, несмотря на решительные шаги, предпринятые Филиппом II, герцог Альба отказался жениться. Можно, пожалуй, поклясться, что Лопе получил некоторое удовлетворение от того, что показал, насколько он отдалился от дона Антонио, оказав столь высокую честь той, что доставила герцогу Альбе столько неприятностей. Однако следует добавить, что муж этой дамы, герцог Осуна, был не только замечательным полководцем и отчаянным храбрецом, но также поэтом и человеком очень благородным. Из письма, написанного Лопе много позже, в 1620 году, и адресованного графу Лемосу, известно, что однажды герцог Осуна отправил Лопе 500 экю, это была солидная сумма, почти равная той, что милостиво выплачивал Лопе герцог Альба в качестве годового жалованья, когда тот служил у него секретарем.

Продолжая сохранять необыкновенную работоспособность, Лопе вдохновенно трудился над третьим произведением, которое и опубликовал в начале 1599 года. Речь идет о пространной поэме, прославляющей Исидора-землепашца, чрезвычайно почитаемого в народе святого, считающегося покровителем Мадрида. День этого святого отмечают в Испании 15 мая и никогда не путают Исидора-землепашца со святым Исидором Севильским, архиепископом и одним из Отцов Церкви. В этой поэме, являющейся новаторским вариантом агиографического произведения, то есть жития святого, Лопе прославил самого смиренного, самого скромного из испанских святых. В этой поэме Лопе говорит устами жителя Мадрида, поклоняющегося святому и ежедневно молящего его о покровительстве и заступничестве, говорит изысканным, изящным, отличающимся мягкой плавностью языком. Он повествует о жизни этого трудолюбивого, терпеливого, милосердного человека, «доброго, как хлеб», по выражению самого Лопе. Автор создает целую серию картин простой жизни этого труженика, запечатлевая главные моменты его жизни.

Лопе вдохновила, воодушевила эта простота, в которой он, похоже, все более и более узнавал то, что станет сущностью его созидательного духа. Будучи весьма далеким от ученых рассуждений сторонников учения Аристотеля, Лопе жаждал душевной простоты и чистосердечности, той простой, даже бедной жизни, которой жил этот по-детски наивный человек, Исидор-землепашец, которого он с таким удовольствием превратил в идеального посредника между небом и Мадридом. Смешивая темы, касающиеся высоких сфер, божественности и святости, с темами, затрагивающими проблемы существования простого человека, делая наброски событий, вызывающих улыбку и слезы, изображая, как ослепительные вспышки человеческой мысли превращаются в длительные размышления, влекущие за собой взлет человеческого духа, Лопе описывал жизнь святого день за днем, прибегая к довольно простому языку. Восьмисложник, особый стихотворный размер, получивший в испанской литературе широкое распространение, в этой поэме как нельзя лучше соответствовал ее несомненной оригинальности, заключавшейся в том, что в ней воспевалась жизнь простого землепашца. Зачарованный, приведенный в болезненно-восторженное состояние, свойственное последователям мистического учения иллюминатов, озаренный (в мистическом значении этого слова) и в творчестве, и в жизни аскетичностью и скромностью этого существования, должного служить примером другим, Лопе сам в некотором смысле породил героя невероятного масштаба, героя национального и исторического, а вернее, внеисторического, над-временного, совершенного и превосходящего в своей возвышенности всех остальных его героев. Отметим, что Лопе таким образом еще раз вписался в контекст современности и что он писал свою поэму, основываясь на богатом документальном материале. Эти документы были ему переданы монахом братом Доминго де Мендосой, собиравшим их для того, чтобы в будущем можно было причислить Исидора к лику блаженных. Это произошло спустя двадцать лет благодаря тому, что однажды имя Исидора оказалось тесно связано с именем короля. Действительно, в то время Филипп III тяжело заболел, и жители одной деревушки, расположенной в окрестностях Мадрида, устроили торжественную процессию, неся мощи Исидора и моля защитника Мадрида, чтобы он отвел беду, грозившую Испании. Король выздоровел, и его исцеление было приписано вмешательству святого. Вот тогда без промедления Исидор был причислен к лику блаженных, а еще два года спустя, в 1622 году, канонизирован. По сему поводу в Мадриде был устроен пышный многодневный праздник, увенчавшийся турниром поэтов, проведенным в церкви Сан-Андрес (Святого Андрея), где покоились останки Исидора. Возглавил же сие состязание поэтов Лопе де Вега, чей немалый вклад в дело прославления святого способствовал значительному росту и его собственной популярности. С тех пор благоговейное почтение, с коим жители Мадрида относились к своему святому покровителю, нисколько не уменьшилось, и в соответствии с многовековой традицией ежегодно на рассвете 15 мая многолюдная процессия под названием «Паломничество святого Исидора» направляется в то место, где Исидор трудился и где он заставил забить святой источник. Этот солнечный, радостный весенний день бывал, в особенности в XVIII веке, отмечен всяческими дерзкими увеселениями и бесстрашными выходками. Гойя в своей картине «Большой луг святого Исидора» дает нам свое видение того, что представляли собой те празднества, и полотно это отличается особым блеском и живостью. Но вернемся к Лопе де Вега. Очень скоро поэма «Исидор» стала одной из самых популярных в Испании, и среди испанцев немного можно найти таких, что не знают трех строк, поставленных Лопе в качестве эпиграфа и отражающих наивную свежесть его мыслей и чувств:

Поэма «Исидор» воспринимается сегодня как одно из самых типичных поэтических произведений Лопе, для которых характерен особый, неповторимый стиль и которые берут читателя в плен своим новаторством, проявляющимся и в замысле, и в простоте используемых концептуальных средств. Эта поэма, в которой Лопе достиг вершин мастерства и в полной мере раскрыл свои дарования, еще более возвеличила его и способствовала росту его известности и славы, а также утверждению в умах идеи, что поэзия — это высший род искусства, а Лопе де Вега — истинный национальный поэт, способный передавать возвышенные чувства и говорить о божественном, используя простой, народный язык.

Хроника двух свадеб в королевском семействе

В начале 1599 года, в то время как Лопе занимался сочинительством и служил маркизу Саррия, новый монарх жаждал вырваться из мрачной и душной атмосферы, царившей во дворце со дня смерти его отца и грозившей теперь захватить всю страну, и виной тому, в частности, был указ о закрытии театров. Однако луч света, проникший из королевского дворца, породил некие надежды, и страна затрепетала в ожидании: срок официального траура еще не успел истечь, а из дворца уже дошла весть о подготовке к заключению двух брачных союзов. Это была своеобразная прелюдия, но не к народным увеселениям, а к королевским празднествам, и народ Испании во всех уголках страны приглашали принять в этих празднествах самое горячее участие. В начале февраля всех придворных призвали отправиться в славный город Валенсию. Молодой Филипп III, только что пышно отпраздновавший свое двадцатилетие, и его сестра инфанта донья Изабелла Клара Эухения отправились туда, чтобы встретить Маргариту Австрийскую и эрцгерцога Альберта, своих будущих супругу и супруга, которые должны были прибыть в Валенсию на корабле из Италии для заключения брачных союзов. Оба эти брака являли собой счастливое завершение последних сложных политических переговоров Филиппа II, 2 мая 1598 года, за три месяца до смерти, подписавшего в Вервене мирный договор с Генрихом IV, положивший конец его претензиям на французский престол и присутствию в Париже испанских войск, вошедших в город в 1590 году и находившихся там под предводительством Александра Фарнезе. Действительно, претензии короля основывались на том факте, что его любимая дочь инфанта Изабелла Клара Эухения была последней прямой представительницей рода Валуа и что ее признание в качестве наследницы французского престола путем ее бракосочетания с каким-либо французским принцем крови могло бы избавить Францию от угрозы смены династии. Однако же этого не произошло, и Филипп II отказался от мысли увидеть свою дочь французской королевой и в качестве компенсации вручил ей бразды правления в Нидерландах и дал в мужья своего племянника эрцгерцога Альберта. Это решение было принято в мае 1598 года, и не прошло и года, как все было готово к двойной королевской свадьбе. Хотя свадебная церемония никак не могла состояться раньше 18 апреля, нетерпение молодого монарха, чрезвычайно любившего празднества и развлечения, а также и нетерпение его сестры, уже давно пылко влюбленной в своего кузена, было столь велико, что в феврале брат и сестра вместе со всем королевским двором оказались в назначенном месте, то есть в Валенсии, и прекрасный город испанского Леванта засиял множеством огней, встречая дорогих гостей. Лопе, входивший в число тех, кто должен был прибыть в Валенсию, тоже страдал от нетерпения поскорее окунуться в атмосферу празднеств, он был несказанно рад вновь увидеть этот город, с которым его связывало столько приятных воспоминаний и в котором у него было столько добрых друзей. Он сопровождал своего господина и покровителя маркиза Саррия, одного из главных гостей на предстоящих торжествах, ибо этого дворянина пригласил лично сам король, и на Лопе была возложена ответственная миссия составить подробнейшую хронику этих королевских празднеств. Эта хроника прежде всего предназначалась для матери маркиза, графини Лемос, которая была вынуждена остаться в Неаполе рядом с мужем, только что ставшим вице-королем Неаполя; к тому же составление такой хроники было одной из главных обязанностей секретаря маркиза и придворного поэта, каковым тогда и являлся Лопе. В его обязанности входила также организация всяческих зрелищ и театральных спектаклей. Посему он устроил так, чтобы его сопровождали его друг Мельчор де Вильяльба и актеры его труппы, в репертуар которой обычно входили пять-шесть комедий Лопе.