Английский пр., 26

Когда происходил брачный пир Персея и Андромеды, ее дядя, Финей, которому Андромеда была раньше обещана в жены, напал на Персея! И началась заваруха, как в сериале «Бандитский Петербург». Направленная против нападающих голова Медузы обратила всех в камень. Возвратясь в Сериф, Персей нашел свою мать у алтаря, где она спасалась от насилия Полидекта. Собрав народ и пригласив царя, Персей показал им голову Медузы и тоже всех обратил в камни, причем и сам остров со всеми его растениями и живыми существами окаменел и сделался бесплодным.

Освободив мать, Персей отдал сандалии, мешок и шапку-невидимку Гермесу, а голову Медузы — Афине, сам же отправился в Аргос, чтобы свидеться с отцом. Между тем Акризий, услышав, что Персей жив, решил покинуть Аргос и поселился у фессалийских пелазгов в Лариссе. Не найдя отца в Аргосе, Персей отправился в Фессалию и уговорил его возвратиться в Аргос. Здесь свершилось предсказанное оракулом: во время игр Акризий был убит диском, пущенным рукой Персея. Томимый печальными воспоминаниями, Персей обменялся царствами с Мегапенфом и перешел из Аргоса в Тиринф. Он основал города Мидею и Микены, в постройке которых участвовали циклопы, и сделался родоначальником линии Персеидов, предком Геракла.

Маскаронов Персея в Питере полным-полно! Но в большинстве случаев он в паре с горгоной Медузой, а не с Андромедой, и эфиопская царевна тоже почти всегда в паре с горгоной — тому есть причины!

По подсчету Б. Скочилова, «шестьдесят семь зданий Петербурга представляют со своих фасадов образ этого страшного мифического персонажа».

Что же так влекло архитекторов к этому образу, почему он был так популярен, что по числу изображений маскароны горгоны могут соперничать только с маскаронами охранительницы домашнего очага богини Геры и богини Деметры?

Во-первых, потому что горгулии (голова Медузы не на щите) — классический апотропей.

Во-вторых, маскарон горгоны Медузы олицетворял стихийное зло, «дыхание смерти», приближение чего-то страшного и неотвратимого, что предчувствовали российские художники, да и все общество, начиная с середины XIX столетия. И надо сказать — предчувствия, как это ни печально, их не обманули! Век ХХ, пожалуй, первенствует в истории объемом зла, сотворенным человечеством.

Дворцовая пл., 2

Что же касается изображения, то горгоны претерпели очень серьезные изменения. Причем эти изменения начались еще в античные времена. Века простодушной архаики оставили нам страховидное клыкастое существо с высунутым языком, но позднее, после стихов древнегреческого поэта Пиндара, она представлена красиво; горгону Медузу стали изображать прекрасной, хотя и внушающей ужас, обыкновенно — с крыльями над висками и змеями в волосах. Внешне ужасные атрибуты заменились ужасным выражением красивого лица. Почему? Можно предположить: греки догадались, что зло — не так просто, оно может принимать какие угодно формы и прежде всего рядиться в красоту. «Не верьте красоте, она всегда обманет» (А. Белый). Развивая эту мысль, в христианских апокрифах утверждается, что Сатана может явиться в облике Христа.

Основой большинства изображений Медузы в маскаронах служит маска, созданная Фидием в V веке до Р. Х., и мраморная голова горгоны Медузы школы великого итальянца Бернини из Эрмитажа. Родоначальником же многозначной трактовки образа зловещей горгоны в России стал, конечно же, Ч. Камерон. Мало того что его горгона — один их первых маскаронов Медузы, где читается хорошее знакомство с творением Бернини, в нем заложена вся последующая загадочность и вся драматургия, связанная с этим мифологическим персонажем. Медуза Ч. Камерона — улыбается! Она не страшная и не отвратительная, что, однако, не мешает ей быть олицетворением зла.

Самым популярным изображением можно считать горгонион с ограды Летнего сада работы Шарлеманя. Мотив горгониона неоднократно повторяется не только на фасадах домов, но и на парапетах мостов и даже на фонарях.

Не менее знаменита горгона с дома по ул. Глинки, 15. Из текста мемориальной доски на стене можно узнать, что: «В этом доме с 1808 по 1958 год жили представители семьи Бенya, Лансере, Серебряковых, давших миру выдающихся архитекторов, художников, скульпторов и историков искусства».

Ул. Глинки, 15

В 1994 году отмечалось 200-летие с того дня, когда в Россию приехал основатель прославленной династии, выходец из Франции Луи-Жюль Бенуа по профессии кулинар, сделавший свою карьеру при дворе императрицы Марии Федоровны. Он купил этот дом после смерти его владельца и создателя архитектора В. И. Баженова.

Сохранились документы, где сообщается, что знаменитый русский архитектор в 1776 году приобрел участок под строительство своего дома — именно того, в котором позже поселится предок целой плеяды художников и архитекторов, прославивших Россию.

На замковых камнях окон первого этажа чередуются две женские маски. С одной все просто: это традиционный апотропей — ужасная горгона Медуза, которая кроме кошмарной внешности имела такой же голос, маска застыла в немом крике. А на другой — женщина в тюрбане. Я, по молодости и наивности, встречая эту полюбившуюся петербургским строителям маску на фасадах[85], долгое время был уверен, что это мужчина, может быть сам Луи Жюль — кулинар, в поварском колпаке. Тем более что попадались мне изображения старинных франтов, чьи головы, в преддверии завивки, увязаны платками. Но повторяю строкой стихотворения Роберта Бернса: «Я был глуп и молод».

С чего бы это повару взгромоздиться на фасад? Времена, когда украсят стены домов краснофлотцы и спортсменки, парашютистки и ударники труда, еще не пришли, до них еще полтора столетия. Пока еще это времена, где декоративное убранство домов не уподобляется плакату и рассчитано на людей образованных. Тогда кто же это? Андромеда! И находится она здесь как антипод Горгоне, как надежда на спасение. А ее улыбка на зареванном лице — свидетельство тому, что Персей «калган-башка гаргон — Медуз отсадил», как объяснил мне когда-то дворник-татарин, с неизменными тогдашними атрибутами должности — в белом фартуке, с медной бляхой и метлой, сидевший на табуретке у ворот этого дома.