Наши дни

Вальтер проснулся резко, как от удара. Вокруг стояла тишина, не нарушаемая даже тихим плеском рыбы в реке. Он скосил глаза и улыбнулся. Внутри спальника, брошенного поверх свежего сена на земляном полу избушки, рядом с ним тихонько сопела Василиса Истомина. Во сне она была сама скромность, и не скажешь, что всего несколько часов назад выделывала такое, о чем он и сейчас не мог вспоминать без легкого томления в паху. Она была горячая, неутомимая, легко отзывающаяся на его нескромные желания, но при этом естественная и открытая, без малейшей фальши. Опыта у нее было маловато, это не вызывало сомнений, однако эта неопытность вкупе с темпераментом, видимо врожденным, подкупала особенно, заставляя сердце биться чаще.

Еще раз покосившись на девушку, которая ровно дышала в спокойном глубоком сне, Вальтер неторопливо вылез из спальника, вышел из домика, стараясь, чтобы ненароком не скрипнула дверь, и с удовольствием потянулся, разминая затекшие за ночь мышцы.

Еще струился ночной туман вдоль реки, трава была мокрой от росы, но яркое, без малейшей дымки солнце предвещало жаркий день. Битнер решил искупаться. Скинув одежду, он, нагой, вошел в теплую, почти парную воду и быстро поплыл, разрезая гладь реки мощными ровными гребками. Ему было хорошо и спокойно.

Девушка, которая спала сейчас в избушке, не могла иметь никакого отношения к убийству Багратишвили. Сейчас он был в этом уверен. Ее попытка самостоятельно разобраться в преступлении выглядела наивной и глупой, но в ней ощущались отвага и упорство, а эти качества Вальтер ценил в людях больше всех остальных.

Зачем Вахтанг приезжал в Авдеево? Чтобы встретиться с ним, Вальтером? Но для чего? Или его интерес был связан с Волоховым? Тогда почему это не всплыло в ходе следствия? Вопросов было гораздо больше, чем ответов, но в одном Вальтер был отчего-то уверен: след преступления тянулся в далекое прошлое, в котором еще были живы и дружны их с Василисой деды.

Проплыв вокруг всего островка, на котором они так славно провели вчерашний день, он вылез из воды, прямо на мокрое тело натянул трусы и брюки и тихонько вошел в домик, чтобы взять полотенце и рубашку. Она почему-то лежала на полу, вместе с майкой и джинсами Василисы. Вспомнив, при каких обстоятельствах они раздевались, Вальтер удовлетворенно хмыкнул и потянул кучу-малу за край своей рубашки. Что-то звякнуло, и, нагнувшись, он увидел старинную монету, видимо, выпавшую из кармашка Васиных джинсов. Монета была потертая и, сразу видно, очень дорогая. С аверса ее строго смотрел Петр Второй. Какое-то смутное воспоминание закрутилось в мозгу у Вальтера, он аккуратно присел на пол рядом со спальником и нежно погладил девушку по щеке.

– М-м-м, – она заворочалась, просыпаясь, открыла ясные, будто и не со сна глаза и улыбнулась, нежно и доверчиво. – Доброе утро.

– Доброе утро. Как спалось?

– Отлично. Давно так не высыпалась, – честно сказала Василиса.

– Можно я у тебя спрошу? Откуда у тебя эта монета? Это твоя? Или в наследство от деда осталась?

– Не то и не другое, – Вася завозилась, вылезая из спальника, в котором лежала совершенно обнаженная. Увидев ее высокую ладную грудь, Вальтер судорожно сглотнул, тут же забыв о какой-то там монете. Но Вася быстро оделась, совершенно не стесняясь его жадного взгляда. – У моего деда действительно были такие монеты. Бабушка хранила. Десять штук. Только когда я оканчивала институт, было решено на них купить квартиру. Сначала мне, потом маме с бабушкой. Монеты, как дед и говорил, оказались очень дорогими. Девяти штук хватило с запасом на ремонты и мебель. А одна монета осталась. На память. Ее бабушка продавать категорически отказалась.

– И это она?

– Да нет же. Наша монета дома. А эту я нашла в лесу. В тот самый день, когда мы с тобой встретились. Это было неподалеку от места, где убили Вахтанга. Я как раз возвращалась на ту полянку, когда кабана увидела.

– Интересно, – медленно сказал Вальтер. – Очень интересно. А ты знаешь историю тех монет, которые хранились у твоей бабушки?

– Нет. У нас было не принято говорить о прошлом, я же тебе объясняла, – с досадой ответила Вася.

– Да, я помню. Видишь ли, мой отец рассказывал мне, что у друга твоего деда, Анзора Багратишвили, были старинные монеты, доставшиеся ему по наследству. Он уверял, что они из клада Багратиона, закопанного после того, как французы в первую отечественную оставили Москву и спасались бегством. Уходя на фронт, Анзор по совету твоего деда оставил их на хранение моему деду Генриху Битнеру, и тот сумел пронести их через горнило ссылки и вернул Василию Истомину в пятьдесят первом году, когда тот приезжал к нему в Казахстан.

– Дед не мог присвоить чужие деньги! – воскликнула Вася. – Он был очень порядочный человек.

– Я этого и не говорю, – Вальтер пожал плечами. – Анзор вполне мог поделиться с другом за то, что тот вернул монеты. Отец говорил, что у него на всю жизнь врезалось в память, как он, маленький, вечно голодный мальчишка, смотрел на лежащие на столе монеты, которые Генрих не тронул. Он уже тогда понимал, что это огромное богатство. Дед, худой, уже смертельно больной, харкающий кровью, отказался взять часть монет, хотя Василий ему и предлагал. Сказал, что если Анзор сочтет нужным, то сам потом рассчитается с нашей семьей. А без спроса невозможно брать чужое. Я, конечно, тех монет никогда не видел, поэтому и не знаю, такие же они, как эта, или нет.

– Наверное, ты прав, – Вася задумчиво прикусила губу. – Эта монета точь-в-точь такая, как лежит у нас дома. Но я не понимаю, откуда она могла взяться в лесу. Скорее всего, ее выронил именно Вахтанг, ведь получается, что это он прямой наследник рода Багратионов.

– Видишь ли, если рассуждать логически, то в Авдеево Вахтанг мог хотеть встретиться только с двумя людьми. Первый человек я. И тогда можно предположить, что он решил спустя много лет исполнить волю Анзора и вернуть мне монеты, предназначавшиеся Генриху. Василию же он монеты оставил, значит, вполне мог решить поделиться и с потомками Генриха.

– Спустя пятьдесят лет? – недоверчиво спросила Вася.

– А почему бы и нет?

– Но почему монета одна? Куда же девались все остальные?

– Не знаю.

– Вальтер, а может быть, вы все-таки встретились? – дрожащим голосом спросила Вася. – Может быть, остальные монеты у тебя?

– Я не убивал Вахтанга, – твердо сказал Вальтер. – Я клянусь тебе, что никогда его не видел. И монету эту держу в руках впервые в жизни.

– Тогда он мог ехать не к тебе. Ты сказал, что таких людей двое. Кто второй?

– Дочь Волохова. Он тоже был знаком с твоим дедом и моим отцом. Он – то звено, которое связывало Битнеров и Багратишвили. Ну, кроме твоего деда, конечно.

– Да. И ты говоришь, что Волохов был хороший человек, который спас вашу семью, а бабушка считала его мерзавцем, повинным в том, что деда сослали, – задумчиво проговорила Василиса. – Что-то тут не сходится. Придется все-таки наведаться к дочери Волохова. Вполне возможно, что тайны прошлого откроются именно после разговора с ней. Да и тайны настоящего тоже. Ты знаешь, где она живет?