— У вас появилась новая версия?

— Да нет, — Федин потряс злополучным листочком, разрушившим такую простую и ясную версию, — экспертиза подтвердила, что сгоревший в машине Ватутина человек не является биологическим отцом Вити Ватутина. Валентина Николаевна Ватутина — мать (мне удалось снять с расчески в прихожей несколько коротких белых волосков и отдать их на экспертизу), а вот кто отец мальчика не установлено, но уж точно не человек, сгоревший в машине.

— И что же теперь делать? — поднявшись со скамейки, Дорохов в волнении заходил по больничному коридору.

То, что Ватутин, возможно, не погиб в автомобильной аварии, озадачило и расстроило Дорохова — при живом отце он не имел морального права усыновлять Виктора. Даже если Ватутин не является биологическим отцом своему сыну, по закону он ему все же отец, а это вконец запутывало дело и процесс усыновления придется отложить до выяснения истинного положения вещей.

«Пациент скорее жив, чем мертв…»

— Я уже предпринял кое-какие действия: изъял и отдал на экспертизу «материал» матери Георгия Ватутина, — без энтузиазма пояснил Федин. — Попытаюсь получить «материал» и у дочери Ватутина.

— Понимаю, если сгоревший человек не сын Ватутиной и не отец Властелины, значит, сгорел точно не Ватутин.

— Если бы все было так просто, — вздохнул «мудрый» следователь. — Георгий Рудольфович может оказаться не родным, а приемным сыном Ватутиной или пасынком: сыном мужа от другого брака — мать Ватутина была не расположена откровенничать со мной и попросту выставила за дверь при упоминании об экспертизе, но мне удалось украсть со стола чайную ложку, которой она с наслаждением ела клубничное варенье. А Властелина, как и Витя Ватутин, тоже может оказаться не родной дочерью Ватутина — может случиться так, что Георгий Рудольфович по тем или иным причинам не мог иметь детей и Витя и Властелина рождены Валентиной Николаевной от донора. В общем, еще многое предстоит выяснить.

— Константин Александрович, как же нам обезопасить Инну? — Дорохова этот вопрос очень волновал. — Если узнают, что она жива — возможно, новое покушение на нее.

Федин помолчал, обдумывая ситуацию.

— Мы, конечно, можем сказать всем, что Инна Павловна умерла, только боюсь, это не сыграет нам на руку. Преступник успокоится, заляжет на дно…

— Рисковать жизнью Инны я не позволю! — жестко перебил следователя Дорохов.

— Да кто говорит о риске? — делано удивился Федин — мысль сделать из Инны Новиковой отличную приманку, сразу же пришла ему в голову. — Просто напротив палаты Инны Павловны посадим человека, поставим видеокамеры…

— И заберем Инну из больницы, — в этом вопросе Дорохов был непреклонен. — Я увезу ее из Москвы до окончания расследования.

Такой поворот Федина явно не устраивал.

— Дайте мне время все обдумать, Сергей Александрович, а потом встретимся и обсудим наши дальнейшие действия.

— Договорились, — не очень вежливо произнес Дорохов, — а пока я приставлю к Инне своего человека для охраны.

На этом и порешили.

39

Черный сверкающий «Мерседес» осторожно отъехал от родильного дома.

На заднем сиденье счастливые родители неотрывно смотрели на новорожденного ребенка, завернутого в одеяло и упакованного в кружевной синий «конверт».

— Сын, — умиротворенно произнес мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и тонкими усиками и сделал ребенку козу. — Ух, ты, моя радость!

— Он еще ничего не понимает, — улыбнулась рыжеволосая женщина столь явному проявлению отцовской любви и легонько шлепнула улыбающегося «папашу» по руке.

— Ну, конечно, не понимает! — обиделся «папаша», приглаживая рукой недавно пересаженные короткие волосы (они еще топорщились во все стороны, не желая укладываться в одном направлении), но через секунду его обида прошла. Он полез во внутренний карман пиджака за подарком, достал маленькую бархатную коробочку и на открытой ладони протянул женщине. — Что угодила женушка, то угодила.

Женщина на заднем сиденье, не выпуская из рук ребенка, осторожно взяла протянутую синюю коробочку, неловко открыла, надела кольцо на палец и полюбовалась огромным бриллиантом.

— Спасибо, дорогой! Ты у меня самый лучший!

— Нет, это ты у меня самая лучшая!

— Нет, ты лучший! — капризно настаивала на своем улыбающаяся рыжеволосая женщина. — Не спорь со мной!

— Ладно, — соглашаясь, кивнул головой мужчина. — Я самый лучший.

Молодой коротко стриженый водитель «Мерседеса» скривился от такой слащавости и, отвечая на свои мысли, пожал широкими плечами.

«— Кто поймет этих богатых, — вяло подумал он, останавливая послушную дорогую иномарку на светофоре, — то друг другу глотку готовы перегрызть, а тут сюси-пуси. Может, правда, от собственных детей мужики дуреют. Хотя, кто знает от собственных ли… Говорил, что пока тест ДНК не подтвердит его отцовство не женится, а потом вдруг сам предложил… Странно все это…»

40

Весь день на работе Дорохов промучился от сознания того, что должен сообщить неприятные известия своим новым родственникам — родителям жены.

Родители Инны ему понравились: интеллигентные, образованные люди со вполне лояльными взглядами на новую жизнь — Лариса Егоровна и Павел Ильич дочь любили и желали ей счастья.

Конечно, поначалу чувствовалось напряжение между ними — не по-людски поступили «молодые», даже родителей на свадьбу не позвали, но после объяснений Дорохова: он де работает в такой секретной организации, где всякие публичные мероприятия не желательны, отношения наладились.

— Так вы разведчик? — наивно поинтересовалась Лариса Егоровна, надеясь услышать захватывающие истории из жизни тайных агентов.

— Да нет, что вы, — Дорохов неожиданно огорчился, что он не «разведчик» — вот, бы его новые родственники обрадовались: в их семью вошел настоящий герой — в глазах тещи читалось именно это. — Наше управление связано со строительством: мы разрабатываем секретные объекты, а потом их строим.

— Понятно, вы строитель, — разочаровалась Лариса Егоровна и интерес к работе «зятя» пропал.

— Можно сказать и так, — покладисто согласился Дорохов, не вдаваясь в подробности — их последний, секретный объект нельзя было назвать простым строительством — это было настоящее произведение искусства, созданное человеческими руками, передовой творческой мыслью и новейшими космическими технологиями.

— Надо было пригласить ваших родителей, Сергей Александрович, мы бы познакомились, так сказать, в тесном кругу, — осторожно упрекнул Павел Ильич, накладывая к себе на тарелку дымящуюся картофелину, щедро посыпанную укропом.

— Мои родители умерли, — буднично пояснил Дорохов, сосредоточенно разрезая мясо на кусочки. — Все родственники у меня дальние — мы почти не общаемся.

— Это плохо, — осуждающе покачала головой Лариса Егоровна — опять зять ее разочаровал. — С родственниками надо дружить.

— Зачем? — так же равнодушно спросил Дорохов, и все Новиковы за столом переглянулись: в их семье было принято периодически встречаться, созваниваться и по возможности помогать друг другу.

— Это, чтобы не замыкаться на своих проблемах, — в тон Дорохову ответила Инна. — Например, когда у тети Светы забирали сына в армию, все родственники дружно искали выход на Военкомат,