Они вернулись в замок в облаке пьяного смеха и цепляющихся рук. Мартин не мог вспомнить, когда в последний раз выпивка так действовала на него. Он должен был благодарить Хельгу за ее заклинание, потому что оно заставило его снова почувствовать себя молодым.

Кучер закатил глаза, когда они, спотыкаясь, подошли к входной двери, но он был счастлив взять деньги Мартина. К счастью, этот человек знал, что означает скрытность.

Мартин открыл перед ней дверь, взмахнув рукой, как джентльмен, которым он был воспитан.

— После вас, миледи.

— Боже, — ответила она, высунув язык, словно он сказал что-то ужасное. — Это худшее, что мне когда-либо звонили. Не говори так.

— Как мне тогда тебя называть? — спросил он, следуя за ней в тень своего дома. — Мисс Винчестер больше не кажется уместной.

Дверь захлопнулась за ним, оставив их в полной темноте.

Возможно, она забыла, что он мог видеть в темноте. Или, может, ей было все равно, что он увидел, как изменилась ее поза и покачивались бедра. Она смотрела на него так, будто он был едой для нее, и он был бы не против стать этой едой.

— Мне все равно, как ты меня называешь, — пробормотала она. Ее голос был пылким поддразниванием в тенях. — Пока ты шепчешь мне это на ухо. При каждой возможности.

Она пыталась соблазнить его? О, он не хотел бы ничего, кроме этого. Он хотел снова вонзить зубы в ее бедро и попробовать божественный нектар ее тела. Но… Он не мог. Они оба были пьяны, и он не так видел их первую ночь.

Он не был дураком. Утром она проснется в панике, недоумевая, что она сделала. Нескольких недель едва хватило, чтобы развеять годы размышлений о том, что он и ему подобные были монстрами, которые хотели поглотить ее душу. Ей нужно было время, чтобы увидеть его настоящего. Понять, что то, что он собирался сделать с ней, не было жестокостью.

Однако Мартин не был настолько хорошим, чтобы полностью отказать ей. Если она хотела попробовать вампира на вкус, то, конечно, могла. Чем больше она находилась под его чарами, тем лучше.

В конце концов, священник вернется.

Церковь снова попытается завладеть ею, и они будут изрыгать о нем всю неправду, какую только смогут.

Проклятье, они скажут ей правду. Он не вел хорошей жизни. Что делал вампир? Были годы, когда он брал то, что хотел. Он пожирал, потреблял, уничтожал все на своем пути, потому что мог. Он не отказывал себе, когда считался юным для своего вида.

Что она будет делать, когда узнает?

Мэв неторопливо подошла к нему, покачивая бедрами и поднимая руки, чтобы упереться ему в грудь. Мягким толчком она направила его к двери.

— Ты всегда был герцогом?

Он знал, о чем она спрашивала. Родился ли он в дворянской жизни или купил эту жизнь после долгих лет тяжелого труда вампира?

— Я родился в этой жизни, — ответил он. Мартин изо всех сил старался не обращать внимания на ее пальцы, игравшие со шнурком на вороте его рубашки. — Мой отец был настоящим Карминным герцогом, и именно он создал все истории о нашей семье. Задолго до ночи, которая изменила все.

— Мартин, — пропела она. — Ты признаешься мне, что ты вампир?

— Ты уже знаешь, — он больше не мог отказывать себе. Мартин взял ее за талию и притянул к себе, пока она не упала. Весь ее вес на его груди казался правильным. — Мне не нужно лгать тебе, когда ты не вспомнишь об этом утром.

— Ты удивишься. Я хорошо выдерживаю алкоголь.

У него были сомнения на этот счет. Может, она и справилась бы со смертным напитком, но эти напитки были приготовлены ведьмами, и завтра, как только она проснется, у нее будет кружиться голова. Ей повезет, если ее не стошнит до конца завтрашнего дня.

Но этой ночью… Он мог сделать ночь особенной.

— Ты пытаешься меня соблазнить? — спросил он. Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел их уловить, но потом он понял, что хочет знать ответ.

Думала ли она, что он попадет под ее чары? Он попал. Но так ли это было очевидно?

— Да, — без колебаний ответила она. Мэв провела пальцами от его груди к шее, нежно поглаживая кончиками пальцев над точкой пульса, где она должна была чувствовать его сердце. — Я не знаю, какое заклятие ты на меня наложил, но я не могу выкинуть тебя из головы. Я не могла этого сделать с тех пор, как ты отправил письмо с этим любопытным ключом.

— Ты уже поняла, куда он ведет? — Мартин надеялся, что нет. Этот ключ предназначался для самого конца его плана.

Очевидно, напиток сделал ее язык более свободным, чем обычно.

— Нет. Честно говоря, я потратила мало времени, пытаясь найти замок. Я была так сосредоточена на доказательстве того, что ты вампир. Это было довольно тяжело.

Он наклонился так, что их губы почти соприкоснулись, он ощущал тепло ее дыхания на своем лице.

— Ты не так уж и старалась.

— Знаю, — она казалась почти удивленной, что сказала это. — На самом деле, нет. Всю свою жизнь я доказывала, что такие создания, как ты, существуют, чтобы либо я, либо кто-то другой мог их убить. Но я не могу заставить себя доказать, что ты вампир. Каждый раз, когда я что-то нахожу, я даю тебе еще одно оправдание.

— Возможно, это потому, что ты чувствуешь связь между нами, — он надеялся, что это так.

Мартин отдал бы свою правую руку за то, чтобы она уже чувствовала себя так. Его план был бы намного проще, если бы она выбрала жизнь, которую он хотел дать ей. И это была хорошая жизнь, даже если ей придется отказаться от многих вещей, которые она могла любить.

Мэв отодвинулась от него и поджала губы. Она коснулась пальцем кончика его носа, затем чувственно провела им по губам.

— Вы немного романтик, ваша светлость. Я не уверена, нравится ли мне это или нет.

— Кажется, большинству женщин это нравится.

— Я не хочу, чтобы меня втягивали в роскошную жизнь. И я не хочу быть любовницей, — Мэв нахмурилась и покачала головой. — Я начала свой бизнес по убийству монстров, чтобы мне никогда не пришлось быть такой. Я не хочу быть игрушкой для мужчин.

— Ты не станешь для меня игрушкой, Мэв, — он обхватил ее затылок и притянул к себе, прижимаясь лбом к ее лбу. — Я смотрю в других и вижу свет в их