— Что мне со всем этим делать? — в очередной разспросила она у своего одноклассника Димки Самсонова, бывшего хулигана итроечника, и ныне следователя городской прокуратуры. — Куда это мне?

— Это вещи Даши, твоей сестры. Их пересмотрели, большеони нам не нужны. Забирай.

— А мне они зачем?

— Пригодятся. — Он выдернул из пакета трикотажнуюкофточку, вывернул ее наизнанку, продемонстрировал Каролине лейбл. —Видела фирму? «Кельвин Кляйн». Больших бабок стоит кофтейка. У тебя точно такойнет. Поносишь.

— Если только на фуфайку. — Она взяла из его руккофту, приложила к телу — вещь была ей велика как минимум на триразмера. — Дашка пятидесятый носила, а я сорок второй…

— Тогда продай. Или отдай кому. Не выбрасывать же такиешмотки!

— Возьми себе, а? Жене подаришь.

— Моей маловато будет. Они пятьдесят четвертыйносит, — Димка немного сконфузился. — Ты же знаешь, я всегда балделот крупных женщин…

Это было правдой! Димка, худой и маленький, просто головутерял при виде тучных, высоких дам с широкими бедрами и необъятной грудью. Своюсупругу, упитанную, но не толстую девушку, он откармливал, как свинью, пока онане достигла его любимого рубенсовского стандарта — другие женщины казались емумалопривлекательными, даже Даша, по его мнению, была худовата, а Каролину ониначе как суповым набором не называл…

— Короче, забирай вещи. — Он подпихнул чемодан кее ногам. — Тут кроме барахла косметика, книжки, расчески всякие… Хочешь —продавай, хочешь — дари, хочешь — на память оставляй.

— В вещах ничего полезного следствию не нашлось? —осторожно спросила Каролина.

— Кроме таблеток — ничего. Паспорта — и то не было.Представляешь?

— М-м-м, — неопределенно промычала она — неговорить же, что паспорт был, да только сплыл. — А билеты, записнаякнижка, визитки какие? Ничего?

— Ни-че-го! В том числе кошелька. Деньги в заднемкармане джинсов были — не много, три сотни, да мелочь, но мы всевозвращаем… — Он выложил на тумбочку несколько купюр и три пятака, затемдостал бумагу и ручку. — Подпиши.

— Что это?

— Документ, подтверждающий, что ты получила вещи иденьги. Чтоб претензий потом не было!

— Да какие претензии, Димка!

— Положено, Каролина, — строго сказал он. —Прочитай, сверь, подпиши.

Она поставила на бумажке роспись, не глянув, что тамнаписано. Отбросила ручку и, с тревогой посмотрев в лицо Самсонову, спросила:

— А тело когда отдадут?

— Да, в принципе, можно хоть сегодня… — Он глянулна часы. — Но уже поздно, так что лучше завтра с утра…

— Давай сегодня, а? — Каролина сложила руки вмолитвенном жесте. — А то завтра суббота, вдруг в морге выходной…

— Нет там выходных…

— Все равно. — Лицо ее стало печальным, а глазапобелели — так всегда происходило, когда слезы подступали. — Что она тамлежит? Пусть лучше тут, в родном доме…

— Думаешь, она почувствует разницу?

— Ну, пожалуйста, Димочка…

— Кто на ночь глядя покойников перевозит?

— Да какая ночь — вечер еще не наступил!

— Завтра, Каролина, — отрезал он. — С самогоутра приедешь. А пока можешь дом подготовить, людей обзвонить…

— Ну ладно, как скажешь, — понуро кивнула Каро.

Димка сжал ей руку, попрощался и ушел.

Каролина осталась в доме одна.

Тишина стояла непривычная. Не было слышно криков, топота,музыки, смеха: криков Грини, топота его детей, музыки и смеха студенточек — всежильцы разъехались. Остались только Коростылевы-Адамсы, проживающие не в доме,а во времянке посредине сада. Супруги Коростылевы (прозванные за глаза семейкойАдамс за свой потусторонний вид) отбывают в родной Рыбинск завтра вечером,значит, послезавтра можно устраивать похороны…

При мысли о похоронах Каролине стало дурно. Когда-то давно(восемь лет назад скоропостижно скончалась мама) она уже прошла через это изнала, как это тяжело и хлопотно. Но тогда с ней была Дашка, они вдвоемсправились, помогая друг другу, поддерживая, успокаивая, деля обязанности, атеперь она одна… Конечно, у нее есть друзья — ди-джей Кактус, музыкальныйредактор Леночка и коллега-манекенщица Светланка, но отношения у них не такиеблизкие, чтобы взваливать на ребят свои заботы. Они могли попросить Каролину очем угодно и в любое время (Кактуса она забирала из вытрезвителя, сидела сЛеночкиной дочкой, среди ночи приезжала за Светланкой в клуб и везла ее вродное Лоо), а ей поступать так же бесцеремонно совесть не позволяла. Вот еслибы ребята сами предложили помощь, тогда да, тогда она бы не отказалась, но онине предлагали, хотя знали о смерти ее сестры. То ли ждали, когда Каролина самак ним обратится, то ли были уверены, что ей есть кому помочь…

А помочь было некому. Из родственников только престарелаядвоюродная тетка и ее дети, с которыми сестры Ларины не поддерживали отношений.Есть еще соседи: с одной стороны Петровские, с другой Ашкаряны, но и у тех, и удругих своих забот полно (как-никак разгар курортного сезона), так чторассчитывать можно только на их сочувствие и присутствие на поминках…

Придется справляться самой!

Каролина почувствовала, как у нее затряслись руки. Таквсегда происходило, когда она сильно нервничала! В институте, помнится, она такдрожала на экзаменах, что со сдачей письменных была проблема — ручка то и деловыпадала из пальцев, марая листы, а почерк не мог разобрать ни один профессор…Потому она и начала курить — оказалось, единственное, что помогало справиться сдрожью, — это сигарета. Но от никотина у нее стали желтеть зубы, поэтомусразу после окончания института Каролина избавилась от дурной привычки припомощи чудо-пластыря и теперь не курила… Не курила сама и жильцам своим вкомнатах чадить не давала — чтобы соблазна не было. Так что отыскать в домехоть одну завалящую сигаретку, пусть даже сломанную, нет никакой надежды…

«У Адамсов, что ли, стрельнуть? — спросила у себя самойКаролина. — Они вроде оба курят… Что-то дешевое и дурно пахнущее, носейчас мне и „Прима“ сгодится…»

Она выглянула на улицу, посмотрела по сторонам, но ни увремянки, ни в кухне, ни у душа Адамсов не было видно, еще с моря не пришли.Разочарованно выдохнув, Каролина вернулась в дом. Желание курить не пропало,более того, стало сильнее — при виде сваленных в прихожей Дашиных вещей у неезатряслись не только руки, но и поджилки… Все тело била нервная дрожь, а коленипросто подгибались. При этом голова работала нормально, и Каролина сообразила,что вожделенные сигареты можно поискать в сестриной сумке — Даша была заядлойкурильщицей.

Расстегнув «молнию» на чемодане, Каролина раскрыла его. Онаожидала наткнуться взглядом на беспорядочный ворох барахла, но, к ее удивлению,все вещи были аккуратно уложены, а некоторые обернуты в полиэтилен. Наконец всумке Даши воцарился образцовый порядок — спасибо родной милиции, — иразбирать ее оказалось делом очень легким. Вот кофточки с футболками, вотбрюки, вот косметика, вот белье… А вот и сигареты! Полупустая пачка «Вога» ивсунутая в нее зажигалка. Взявшись непослушными пальцами за фильтр, Каролинавытащила сигарету, сунула в рот. Вытряхнула зажигалку (отличная серебристаявещица со значками «Мерседеса» на широких гранях), прикурила…