***

Пару дней никак не могу прийти в себя. Каждый раз, перед глазами, всплывает образ Майкла, и тот внезапный поцелуй, на который я ответила ему. Советь рвет меня изнутри, пристыжая этим поступком. Но на сердце ощущается какая-то грусть. Мне кажется, что сделала это зря. Не нужно было поддаваться эмоциями и раскаянием Майкла. И от всего этого, становится еще сильней паршивей.

Я решила, что стоит улететь домой раньше. Вылет ранним утром, завтра, поэтому, у меня есть последний шанс насладиться своим отдыхом.

С Майклом мы не виделись три дня, поддерживая обычное деловое общение лишь по электронной почте. Мне стало интересно: что он чувствует ко мне? Я вспомнила тот день, когда на нас напали в дома Кима, Майкл был чуть более решительным. Тот грубый поцелуй совершенно не такой, каким был недавний, между нами. Из-за того, что мне не понятны намерения Майкла, да и он сам не торопиться, что-то объяснять, решаюсь самой наведаться к нему.

Вещи собраны, остались только те, в которых я поеду. Переодеваюсь и выхожу из номера. Я не знаю, в каком номере остановился Майкл, поэтому, не решаюсь спросить об этом на ресепшене. Да и к тому же, мне вряд ли кто-то даст эту информацию. Выхожу из лифта и направляюсь к обеденную зону. Пока иду, открываю телефон и нахожу Майкла в контактах. Нажимаю «Отправить сообщение» и принимаюсь писать.

«Привет. Встретимся в ресторане?»

Но никак не могу нажать кнопку «Отправить». Нутром чую, что не должна этого делать. Практически подойдя к обеденной зоне, через красивый холл, поднимаю глаза и вижу Майкла. На его шее повисла роскошная блондинка, в неприличном коротком платье. Она целует Майкла в щеку, а тот, одаривает ее своей улыбкой. Сомнения улетучиваются в один миг. Напротив Майкл сидит мужчина, который что-то воодушевленно рассказывает. Майкл обнимает фарфоровую куклу за талию, и что-то отвечает мужчине. Он не видит меня. Тем и лучше.

Спокойно разворачиваюсь и иду обратно, в свой номер. Совесть еще сильней давит на сердце, заставляя винить себя в глупых действиях. «Никакие это не чувства, это просто алкоголь» — говорю себе в голове, чтобы не расстраиваться. «Мы взрослые люди и один поцелуй, ничего не значит».

Я стараюсь абстрагироваться от слухов, чтобы сосредоточиться на работе, однако Роуз то и дело скидывает мне различные статьи о Киме и, конечно же, мне. С каждым новым таким «произведением» мне становится всё противнее. Кричащие заголовки, вроде «Наконец-то у одинокого волка появилась девушка» или «Скандальный роман между редактором и писателем» сводят с ума. Я понимаю, что правда никому не нужна, но внутри меня бушует маленький демон, желающий до всех достучаться. И до самой себя в том числе.

Барри Уокер спокойно относится к сложившейся ситуации, а вот другие сотрудники компании уже вовсю обсуждают наш роман. Роуз каждый вечер старается вынюхать у меня побольше информации о том, что же происходит, и теперь вновь повторяется та же песня.

— Да пойми ты наконец, Роуз, ничего не было! Если бы я не пошла на то свидание…

— Нет, — перебивает меня она. — Если бы ты не пошла на то свидание, то никогда бы не была так популярна, как сейчас!

Её интонация вызывает у меня всплеск тошнотворных чувств.

— О какой популярности ты говоришь?

— Твоё имя знает весь мир!

— Но я не хочу быть такой популярной.

— Хочешь, — отрезает подруга. — Хочешь, но противишься этому.

— Ты не права… — мычу я в трубку, после чего между нами повисает напряжённая тишина.

— Слушай, Ви… — говорит Роуз. — Я понимаю, что тебе всё не нравится, но пойми и ты. Из всего этого можно выжать огромную пользу!

— Какую, к примеру?

— Ну… — начинает она и медлит с ответом, явно стараясь подобрать более воодушевляющие слова, чтобы хоть как-то меня замотивировать. — К примеру, тебе могут предложить работу в более популярном издательстве.

— Это в каком же?

— В Карпофэ, к примеру. У них с финансовым положением куда круче, чем у нас.

— А если я не хочу?

— Ну значит, что ты дура! — обиженно восклицает в трубку девушка.

Я уже машинально представляю, как она надувает губки и теребит золотистый локон.

— Возможно и дура, но у меня есть друзья. Именно поэтому такая чёрная слава не приведёт ни к чему хорошему.

— И соглашусь с тобой, и нет.

— Мне не нужна популярность, Роуз. Ты прекрасно знаешь, что важнее известность выпущенных произведений и довольные отзывы читателей, а не чьи-то имена на первых полосах газет. Истории, написанные в книгах, живут вечно, а газеты лишь однодневный хлам.

— Ты слишком строга к себе… — Голос подруги становится тихим. — Если тебе дают шанс, то пользуйся им. Возможно, другого такого уже и не будет.

— И славно, — отрезаю я.

— Ты неисправима, — отзывается она и вздыхает, замолкая на некоторое время.

— Роуз, я пойду, пожалуй. Голова какая-то чугунная после рабочего дня.

Мне не хочется выносить урок нравоучений от неё, какой бы хорошей подругой та ни была.

— Ладно, но обещай, что позвонишь, если что-то случится!

— Да, — соглашаюсь я, но отчётливо чувствую, что вру самой же себе.

— До завтра!

— Пока.

Положив трубку, вдруг ощущаю, что болит не только голова, но и душа. Я бы ни при каких обстоятельствах не стала бы звонить Роуз, чтобы давать новый материал для сплетен.

«Завтра первый день, когда выйду на работу. Между тем наше общение с Майклом уже практически заходит в тупик. Мы не говорим ни о случившемся между нами. Ни о поцелуе, от которого меня до сих пор воротит. Ни даже о том, как в нас, помнится, недавно стреляли, перепугав меня тем самым до чёртиков. Ни о том, что на море за нами следили папарацци, а мы как две голубка были на ладони. Ни о втором поцелуи, от которого, со временем стало тоже, воротить. Мы не разговариваем ни о чём, кроме работы. Он лишь иногда поощряет меня, выдавая что-то более длинное, чем фразы «согласен», «менять не буду», «ты не права» и так далее. И меня напрягает это», — размышляя подобным образом, я начинаю готовиться ко сну.

Поспать выходит плохо, отчего на утро никак не удаётся собраться с мыслями. Всё буквально валится из рук, словно мне предстоит выступать перед всем миром с объяснениями, что между нами с Майклом ничего и быть не может. «Впрочем, кто поверит в такое опровержение фактов, когда наше фото, которое кто-то сделал на том берегу, до сих пор расползается по всему интернету, как опухоль? Кажется, ответ очевиден не только для меня, но и для всех», — отрезвляет меня мысль, что помогает немного сосредоточиться.

Собрав последние силы в кулак, и нацепив на себя самый строгий костюм, я беру с собой вещи и выдвигаюсь в офис.