Обработанная еще в машине Артемом заведующая открыла магазин только с черного входа, и мы в темпе принялись за погрузку. Трудились все – недовольный Гена, Антоха, дезертир и даже Оксана, под руководством деятельной заведующей, которая показывала где что брать.

Сержант на улице вел беседу с собиравшейся потихоньку толпой, привлеченной странным движением у магазина. Видно, что-то пошло не совсем так, и все чаще были слышны чьи-то агрессивные крики, как мужские, так и женские. От этих возгласов Оксана втягивала голову в плечи, я же все быстрее бегал с коробками и мешками по магазину, моему примеру следовал Антоха. Никуда не торопился лишь Гена, которого я про себя уже склонял крокодилом с разными эпитетами. Скоро визуально грузить было особо нечего – с перепуга мы весь магазин вынесли. То, что половину надо забрать, я в последний момент вспомнил, а сержант на улице с народом разговаривал, даже внутрь не заходил. Тут с улицы послышалась короткая очередь и следом за ней сразу вопли и визги.

Особо не понял как, но через пару секунд сам уже был на улице, сжимая в руке ПМ. Артем, держащий в руках свой автомат, направлял его поверх голов. Толпа отпрянула от него, но никто не уходил.

– Так ты что, начальник, в людей стрелять будешь, что ль? – насмешливо спросил крепкий мужик лет сорока пяти и сделал небольшой шаг в нашу сторону. Выстрелы его совсем не испугали, в отличие от других, на лицах которых были написаны разные чувства, от недоумения и растерянности до откровенной паники. Но не побежал никто. Когда говоривший моргнул, на его веках я заметил татуировку. – Смотри, как нас тут много, начальник, – продолжил мужик и обвел рукой собравшихся людей, которых набралось уже больше двадцати точно, – ты по всем сразу стрелять будешь?

После говоривший перевел взгляд на сержанта. Голубые глаза смотрелись на его глубоко изрезанном морщинами лице двумя кусочками льда. Встречал я уже таких, блатата сидевшая. Ненавижу. У нас во дворе собака одного такого кадра ребенка чуть не загрызла, так тот так же насмешливо на людей смотрел, которые к нему рвались. А менты людей держали, защищая этого урода. И даже условно ему не дали, штраф только смешной. Голову ему потом проломили, правда, но сам факт…

Меня затрясло крупной дрожью, я крепче сжал рукоять пока опущенного вниз пистолета и сразу почувствовал, как вспотели ладони. Мельком осмотрелся – с местом повезло, справа прикрывал угол дома, слева автобусная остановка, точно никто не обойдет. Как раз в проходе стояли мы, а местные столпились полукругом перед нами.

– Это как, начальник, объясни? Связи нет, электричества нет, автобусы не ходят третий день, поезда тоже, как люди говорят. Что случилось, непонятно, а ты у нас еще и еду всю из магазина забрать хочешь? А когда мы тебя просим оставить нам на бедность, ты, вместо того чтоб нас подогреть, стрелять начинаешь? – И мужик сделал еще один шаг.

– На месте стоять, сказал! – направил на него ствол Артем.

– Так ты стрелять будешь? – с выражением сильного изумления спросил татуированный. – Ну давай, сюда стреляй, – похлопал он себя по груди, сделав еще шаг. – Николаевна, он сейчас в меня стрелять будет! – вдруг обратился мужик к продавщице, смотря поверх плеча сержанта.

– Артем, ты чего, это ж Андрей, ты ж его… – начала было она.

– Я стрелять буду, – услышал свой голос и не узнал его. Я смотрел местному блатному в глаза поверх направленного ему в голову пистолета, не щурясь. Тот посмотрел на меня даже с интересом, поднял бровь и даже открыл рот что-то сказать. – Стреляю на счет три, – опередил я его, доставая из-за пояса пистолет, передергивая затвор, – или до этого ты убегаешь. Раз. Давай вякни что, педик, – направив на него оружие, сказал я и сам испугался. Отстраненно испугался – потом, потом думать буду… Блатной дернулся – я надеялся, что кинется, тогда выстрелить смогу. Дернулся, и все, застыл.

– Два.

Смогу я выстрелить? Тут главное, самому верить. Когда сказал про педика, знал, что выстрелю, а он не кинулся. Я выстрелю. Это фигня, что не могу, я выстрелю. Вот сейчас вдохну глубоко, выдохну и…

Когда делал вдох, татуированный развернулся, глядя на меня через плечо, и потихоньку начал уходить.

– Бегом, сказал! – крикнул я и нажал на спуск. После выстрела зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что мужик невредимый бежит от нас в приличном темпе. Стрелял я прикидывая, чтоб пуля рядом с ухом прошла. Но, когда выстрелил, он дернулся, и мне показалось, что в голову попал.

Я вздохнул глубоко, успокаиваясь. Стоял неподвижно, но внутри меня просто колбасило – всем телом удары сердца ощущались.

– Господа, дамы, расходимся. Не толпитесь, – чтобы хоть что-то сказать, не молчать, выдал я. Голос звенел от напряжения. Люди, кто испуганно, а кто изумленно посматривая на меня, начали рассасываться.

– Сань, умеешь ты с людьми ладить, – задумчиво протянул Артем. – Все, поехали, – опомнившись, погнал нас он чуть погодя.

Проехав еще километров семь, мы остановились на перекрестке трех дорог. Рядом стояло одноэтажное здание с вывеской «Великопольское», как и в Зеленовке, но никакого жилья здесь не было. Я удивленно воззрился на Артема, и тот понял, что меня удивило.

– Мы на холме, а деревня там, – указал он на проселок, уходящий вниз в подлесок, – магазин на холме, потому что дорога рядом. Тут до домов метров двести, их не видно просто.

В магазине никого не было, на двери висел большой амбарный замок. Гена на своем архаичном «газоне» медленно поехал объезжать магазин, чтобы встать под погрузку. Ехал он очень медленно, и я, идя за его машиной, пытался подавить нараставшее раздражение. Вдруг «газик» резко остановился. Подошедший Артем обошел машину в узком проходе между кузовом и стеной, я последовал за ним. Когда увидел приоткрытую дверь служебного входа с висящим замком на сорванных петлях, даже не удивился. Это странно еще, что в Зеленовке магазин не вскрыли. Хотя там на виду все, а здесь магазин на отшибе.

– Ну чего встал-то, подъезжай давай! – раздраженно крикнул я Гене.

Тот скорчил рожу, но поехал. С матерной мимикой поехал, через стекло видно.

Мы с сержантом зашли в магазин. М-да – вынесено было почти все. Нам осталась лишь бытовуха по мелочи. Ни еды, ни алкоголя. Все что было, посоветовавшись, закинули в Антохин «газон», прогнав Гену от входа, вызвав опять у него бурю радости.

После сержант попытался по рации связаться с большой землей. Неудачно. Посоветовались и Гену отправили в Великополье, сами же двинули в Змеиный. Километров пять еще Гена ехал за нами, а потом мы приехали к Т-образному перекрестку, и мне Тема показал налево, а «газик» Гены поехал направо. Вместе со своими обидами.

Мне даже задышалось легче. Кстати, да, под сиденьями «буханки» с молчаливого одобрения Артема, уже лежало с десяток пачек макарон, столько же разных круп, банки тушенки и рыбных консервов. Ну и так, по мелочи, – соль, сахар, пара бутылок. Одна из канистр с бензином, кстати, которую Антоха привез на заправку, тоже к нам в «батон» перекочевала. Лучше когда нычка есть, чем когда нычки нет.