Мы огляделись. С одной стороны был низкий, высотой около метра, вход в пещеру, приваленный снаружи огромным валуном, а с другой – уходящий в темноту тоннель.

Повернувшись снова ко входу, мы поняли: Никита сделал все, чтобы мы из пещеры не выбрались. Как тщедушному Никите удалось сдвинуть с места здоровенный валун, оставалось для меня загадкой.

– С помощью рычага, конечно, – объяснил мне Илья. – И я бы тоже сумел это сделать, но тут нет достаточно крепкой ветки. Хорошо еще, на факел палка нашлась.

Вручив мне упомянутый жалкий источник света, Илья подполз к валуну, попинал его, потолкал, попытался сдвинуть.

– Я думаю, что мы сможем как-то раскопаться, – выдал он свое заключение. От каких аккумуляторов он подпитывался оптимизмом – было неясно.

Я все больше замерзала и все больше отчаивалась.

– Нета, идем в глубь пещеры. Надо посмотреть кое-что.

– Илья, мне страшно.

Он вернулся ко мне, обнял, погладил по спине:

– Ты вся холодная! Давай-ка шевелиться! Пойдем.

Я не могла сдвинуться с места, а горло сдавили спазмы.

– Илья, – сказала я, едва справляясь со слезами, – наши с Веткой мама и папа так погибли.

– Как погибли, девочка моя?

– Они были заядлыми путешественниками. Турпоходы, горы, сплавы на байдарках и прочее – так они проводили пару недель в году. Однажды мама с папой были в горах, забрели в старую штольню, а она частично обвалилась. Их так и не нашли… Их либо убило камнями, либо они погибли в темноте от обезвоживания, голода и холода! Я всегда знала, что со мной тоже так будет! Это судьба…

– Ты что?! – Илья снова прижал меня к себе. – Ничего подобного не произойдет! Нет никакой судьбы, ничего нет. Есть только то, что ты делаешь здесь и сейчас. Ты поняла?

Я покивала, но слезы уже заливали мне щеки. Илья вытер их теплыми руками, заглянул в глаза, поцеловал в висок.

– Тише, плакать нельзя, ты от этого будешь терять силы, а они тебе нужны. И мне нужны. Я же должен тебя спасти, вытащить, выручить…

Он много чего еще плел в тишине этой темной пещеры, стараясь разогнать мои страхи, мои предчувствия, с которыми я жила последние пятнадцать лет, то есть большую часть жизни.

В благодарность за его старания я не стала рассказывать, как мы с Веткой играли в заблудившихся туристов и всегда в конце игры, когда бабушка уже звала нас обедать, мы торопливо изображали смерть под завалом, от голода или от укуса притаившейся в старой шахте змеи. Мы словно готовили себя к этому, только Ветке удалось обмануть предопределенность, а я так не смогла!

Наконец Илье удалось ввести меня в состояние горестного отупения, когда ты начинаешь верить, что все происходящее – сон, кошмар, но смиряешься с этим, как с данностью. И тогда мы двинулись в глубь пещеры.

– А что там, в поместье, раскапывал археолог? Я уже и не помню…

Илья, шедший впереди, обернулся ко мне и осветил пещеру, вернее, тоннель улыбкой.

– Дмитрий Петрович считал, что за городом было какое-то поселение, – стала припоминать я, с удивлением убеждаясь, что хорошо помню события и разговоры пятилетней давности. – И он организовал экспедицию. Археолог обнаружил, что пятнадцать веков назад на том месте, где он начал раскопки, была древняя культура, очень развитая для наших мест. Кажется, сведения об этом есть в записках какого-то византийского миссионера, который тут побывал в седьмом веке нашей эры. Обнаружились каменные строения, сторожевая башня… Это уникальное в своем роде городище. Интересно то, что раскопанное Дмитрием Петровичем поселение несколько раз подвергалось нападению… не помню, каких-то кочевников. Но каждый раз люди успевали спрятаться, а потом они возвращались и восстанавливали свои дома. Это тоже миссионер описывал.

– А где прятались жители? – спросил Илья.

Мы шли с ним, не очень быстро, по мягкой земле пещеры, при свете еле тлеющей трикотажной ткани, намотанной на палку. С каждым метром становилось все холоднее. Мои руки и ноги были совсем ледяными.

– В лесу, наверное.

– Здесь не было леса. Здесь была степь. Лесополосы высадили уже при советской власти, когда стали осваивать эти земли под сельское хозяйство и начали бороться с суховеями.

– Ну, они уходили куда-нибудь…

– Куда можно уйти от кочевников в степи? Они на лошадях вмиг догонят. Тут археолог что-то умолчал. Скорее всего, у жителей этого городища был свой тайный схорон, убежище.

– Да, – согласилась я покорно. – Он об этом именно умолчал.

Не останавливаясь, Илья провел рукой по каменным стенам тоннеля и разгадал загадку:

– Видишь, нашим предкам в шестом веке очень повезло. Они обнаружили природный ход. Возможно, когда-то, миллионы лет тому назад, здесь протекала речка. И этот ход спасал им жизнь. И нам спасет!

– Но у нас на поле яма, а не тоннель… – продолжала тупить я. – Хотя там одна сторона просто завалена камнями и землей. А пять лет назад у нас было землетрясение. Не очень большое, почти незаметное, но подземный лаз мог и обвалиться.

– Хорошо мыслишь, малышка! – весело сказал Илья и чмокнул меня в нос, как будто мы шли чудесным летним вечером по берегу моря. – А вот мы и под полем в поместье.

Тоннель закончился той самой, упомянутой мною, горой камней и земли.

– От входа в пещеру и до этого места мы шли пятнадцать минут, – заметил Илья, глянув на свои часы, стрелки которых имели обыкновение светиться в темноте. – Ты говорила, что Никитка не мог убить брата физически – он бы не успел за полчаса добраться от города до поместья?

– Я поняла, – ответила я. – Он мог добраться. Как-то узнал об этом ходе у археологов, потом воспользовался им, когда решил застрелить брата.

– А потом – еще раз, когда застрелил мать, – добавил Илья. – Эльвира узнала об этом ходе и смогла догадаться, кто убил ее сына. Про безумие Эльвиры Никита нам просто соврал. Да и предсмертную записку сам написал, но следователю ее не отдал, побоявшись, что специалисты по почерку распознают, что писала ее не Эльвира. А мы уже пять лет назад знали, что тот, кто написал записку, и есть убийца Кости. Все сходится: Никита убил и археолога, так как рано или поздно тот обнародовал бы свое великое археологическое открытие.

– Мы будем разбирать этот завал?

– Да, выберемся в яму, вылезем из нее и вызовем милицию! Все отлично, дорогая.

Илья вручил мне факел и оттащил пару крупных камней, преграждавших путь к завалу. Потом, опустившись на левое колено, задрал штанину на правой ноге, где на щиколотке обнаружились кожаные ножны. Он вытащил из них небольшой широкий охотничий нож и с его помощью стал подкапывать землю в самом верху, под каменной глыбой.

Я подобралась поближе, пытаясь дать Илье хоть немного света.