Таня жадно взглянула на нее. Она надеяласьуслышать от Склеповой что-то еще про Ваньку, однако мысль Гробыни ужепронеслась дальше. Она осой носилась вокруг Гуни, зорко оценивая егодостоинства и недостатки.

– В Гломе, в отличие от Пинаймушкина и ГусиПокера, нет ни капли самолюбования! Да и пресса, если разобраться, тоже нет!Он, когда в зеркало случайно заглядывает, сам удивляется, кто это тамотразился! Я отвечаю! У меня на такие вещи глаз-алмаз! – Гробыняхихикнула.

– Что, серьезно?

– Говорю тебе, что отвечаю! Гуня так устроен,что ничего постороннего вокруг себя не замечает. У него взгляд, как подзорнаятруба. Различает только маленький кусок пространства, зато подробно, и в этомкуске у него я!.. Ну разве не ценно? Ай! Что ты делаешь, больной?

Склепова гневно уставилась на гнома, случайноуколовшего ее булавкой.

– Вы вертитесь! Я так отказываюсьработать! – пискляво пожаловался гном.

– Ты уже два часа как отказываешься работать!Закругляйся! Ты утыкал меня булавками как чудовище Франкенштейна! –брякнула Гробыня.

Гном отскочил. Как регулярно происходило сгномами в минуты обид, щеки у него стали раздуваться, голова пухнуть, ушипунцоветь, а сам гном отрываться от пола. Умная Гробыня поспешно сменила гневна милость.

– Ну все-все! Упакуй мне мои слова в коробочку– я беру их назад! – сказала она, ласково касаясь плеча портного. – Утебя же все уже готово? Сможешь закончить без меня? Я же знаю, ты гений! Я снегениями не связываюсь.

Гном, помедлив, кивнул. Он еще дулся, но ногиуже не отделялись от пола, а уши из пунцовых стали умеренно розовыми. Таняпоняла, что сражение выиграно.

Гробыня наскоро договорилась с гномом, что онпришлет платье завтра утром, переоделась и за локоть потянула Таню к ледяномулазу.

Назад они возвращались в сумерках. Вподворотнях уже кучковались подозрительные тени. Круглая луна выкатываласьиз-за туч, точно подглядывающий глаз с бельмом. Где-то в сизом лесочке заболотом, в густой снежной сини выл волк. В его вое смутно проскакивало что-тоузнаваемо человечье.

Кто-то решительно встал у них на пути.

– Девушки! Не остановитесь на минутку?Разговор есть!

Гробыня не глядя отмахнулась. Это был вышедшийна охоту мертвяк, а с ними не заговаривают.

Лишь рухнув на диван в гостиной у Гробыни,Таня ощутила себя уютно и безопасно. Утробные звуки улицы остались снаружи.

– А где будет свадьба? – спросила Таня.

– Ты не поверишь. В Москве, – ответилаСклепова со смешком.

– Почему?

– А где еще? В Тибидохсе слишком пафосно.Всякие Гуги придут в париках, Медузия будет сверкать глазищами, а НедолеченнаяДама заботливо поправлять мужу кинжальчики… Нет, такой свадьбы я не перенесу.

– А если на Лысой Горе?

Гробыня фыркнула.

– И ты туда же? На Лысой Горе все Гуня рвалсяотмечать. Для него свадьба без драки – даром потраченное время. Ну я, понятно,его притормозила. Для меня Лысая Гора – это слишком брутально. Сама выходизамуж на Лысой Горе! Я – пас! Ты хоть обряд знаешь?

– Нет.

– Оно и видно. Я подумала, пусть лучше нас зарегистрируетсонная тетка в лопухоидном загсе, чем тут припадочный ведьмак, приплясывая,будет водить нас вокруг костра с осиновыми дровами, а потом перережет горловолку и обрызгает нас его кровью.

– Неужели все так гадко?

– А ты как хотела? «Объявляю вас мужем иженой? Топайте в гражданскую ячейку общества и чтоб все было культурно?»

– И светлые маги так? – усомнилась Таня.

– У светлых магов суть та же, только чутьпомягче, размытая такая. Вместо собаки то ли птица, то ли рыба. Причем онипокрывают ее тряпочкой, чтоб не видно было, кого в жертву приносят. Типа что невидно, того нет! – Склепова нервно расхохоталась.

Гибко, как пантера, она вспрыгнула на диван,легла животом на его спинку и заглянула Тане в лицо. Совсем близко Таня увиделаее кошачьи, вкрадчивые, разного размера и цвета глаза.

– Да ты, видно, еще не врубилась, Гротти, вкакие игры мы играем. Что темные маги, что светлые – одинаковая декорация.Всякие битвы между нами – это битвы зла со злом. Без исключений. Тот, ктопозволил себе забыть об этом, – тот уже одурачен.

Гробыня облизала губы, а потом вдруг сердито ибыстро, точно мстя ему за что-то, куснула диван.

– Я тут на этой Лысой Горе на таких уродовконченых насмотрелась, что хоть стекло жуй и ртутью из градусников запивай.Темные маги – это уроды явные и неприкрытые. У каждого на лбу написано: «Стоюпять дырок от бублика, но сдачи не даю». А белые маги – это уроды с вывертом.Вроде как маскируются, а сами в помойке на метр глубже сидят. Темные маги хотькончиком носа иногда из помойки выныривают свежего воздуха глотнуть, а этивообще никогда.

Таня встала. Разговор ей не нравился.Существуют темы, которых надо избегать, потому что обсуждение их само по себетупиково. За обсуждением и выводом должны следовать какие-то исправляющиедействия. Если же действий нет, то пустая болтовня становится вдвойнепреступной. Раньше-то многие поступки были неосознанными, а теперь получается,что и этой отговорки нет.

– А в Москве где праздновать будете? Москвабольшая, – спросила Таня.

Продолжая лежать на животе и вжиматься щекой вспинку дивана, Склепова сказала половинкой рта:

– Понятия не имею где.

Таня не поверила, что такое возможно.

– Как это?

– Я себя знаю. Сама бы я никогда неопределилась. Мне бы все казалось не то, убого, нелепо, смешно. А раз так, толучше поручить дело тому, кто заведомо сделает все неправильно. Тогда яморально всегда найду оправдание, почему все сорвалось, а сама буду как бы невиновата. А раз не виновата, то и моральное самобичевание отменяется. Не знаю, понимаешьты меня или я слишком путано все объяснила? – Гробыня почти просительновзглянула на Таню.

Таня заверила, что понимает. Она и саманередко прибегала к подобному методу. Переложение ответственности – любимейшаяиз внутренних женских игр, конкурирующая разве только с игрой в «какая янесчастная».

Хотя торжественных событий в жизни у Тани быломало, она интуитивно ощущала, что праздники нельзя готовить. Они тогдаобязательно сорвутся. С другой стороны, если их совсем не готовить – онисорвутся вдвойне. Поэтому лучше все же подготовиться, но слегка, еле-еле,двумя-тремя штрихами. Такое вложение эмоциональных усилий самое правильное.

– И кому ты поручила? – спросила Таня сживым интересом.