Раздается жужжание. Вибратор мне подарил Миша недавно. Размером этот агрегат чуть больше Мишиного члена. То, что умеет вытворять эта машинка, если ее просто приставить к клитору - запредельно.

Миша вводит жужжащий вибратор во влагалище. Он прижимается к клитору. Миша толкается вперед. Меня пронизывает… боль. Но сладкая, настолько пронзительная, что теперь изо рта рвутся стоны кайфа.

- Миша… Миша…

- Так хорошо, малыш?

- О да… Не останавливайся. Трахай меня.

Вибратор как анестезия. Во мне снова два члена. Раздирают, трахают, и ласкают так, что мозг плавится.

- Не… останавливайся, - выдыхаю коротко.

Боль. Наслаждение. Возбуждение.

Толчки усиливаются. Ляжки бьют по моим ягодицам. Миша вдруг приподнимает их, вибратор сдвигается с клитора и меня прошивает боль…

Я замираю, дергаюсь. Миша возвращает вибратор в ту точку, которая дает анестезию. Тело прошивает сладкая судорога. И я издаю стон удовлетворения и благодарности.

Миша наращивает темп, тараня меня, пронзая, колотя. Впивается зубами в мое плечо. Это последняя капля. Мое тело пронзает судорога кайфа, невероятного, сильнейшего. Меня так выкручивает, даже вибратор вылетает. Спазмы, звезды перед глазами. Словно кубарем лечу в пропасть.

Одновременно чувствую мощную струю пущенную в анальное отверстие. Толчки еще сильнее, наполнение максимальное. Через мгновение изможденный Миша падает на меня.

Стоит отступить оргазму красное марево боли возвращается. Подаюсь вперед и член, мучивший меня так долго, бесконечно долго, выскакивает из меня.

Сперма теплой липкой струйкой течет между ног.

- Прости меня, - шепчет Михаил с грустью. – Знаю, было больно.

- Это было… невероятно. Но пока я не знаю, захочу ли пережить такое снова.

Миша целует меня в плечо, уходит. Кажется, я проваливаюсь в короткое то ли забытье, то ли обморок.

- Милая… Я налил ванну.

Миша берет меня на руки, относит в горячую пенную воду. Залезает со мной. Он невыразимо нежен и долго ласкает, гладит мое измученное тело.

- Какая ты красивая, - шепчет он. - Моя. Ты моя, Алиса. Ты принадлежишь мне и только мне.

Две недели спустя

Открываю глаза, меня ослепляет яркий солнечный свет. Настроение отвратительное. Любимый уезжает в командировку. Наша первая разлука, и она меня убивает. За это время привыкла, что мы все время вместе. Сначала Михаил ушел из школы, и хотя мы не часто пересекались во время рабочего дня, но я чувствовала его присутствие. Теперь Миша каждый вечер приезжает за мной. А место директора занимает Олег Дмитриевич, который, к слову, смотрит на наш роман с недовольством.

Миша, чувствуя мою напряженность, хотя я никогда не жаловалась на «новое» начальство, несколько раз предлагал мне перейти в другую школу. Но я отказывалась. Я всю жизнь бежала как трусливая мышь, всего боялась. Хотела впервые в жизни не бояться, быть сильной. Быть достойной своего смелого, потрясающего мужчины. Но вот к его отъезду оказалась не готова. Мне страшно, держусь с трудом, чтобы не разреветься… 

- Точно все в порядке малышка? – ласково спрашивает Миша.

- Да не волнуйся…

- Ты будешь сильной?

- Обещаю.

- Иначе, когда вернусь, отшлепаю тебя. Если будешь грустить.

- Ты уверен, что шлепать – это продуктивно?

- Ты нуждаешься в твердой руке.

- Ты в этом уверен?

- Ты против?

- Нет, я не возражаю.

- Отныне, я буду о тебе заботиться и тобой командовать.

Миша опрокидывает меня на постель. Мы часто дурачимся, шутим, вот такие диалоги для нас стали привычными. В наших отношениях много юмора. И все, что раньше я воспринимала с испугом, скажем, кожаную плетку, теперь стало незаменимым атрибутом нашей сексуальной жизни.

А еще я стала настоящей невестой. Уже есть кольца, приглашения. Пока Миши не будет, я должна купить свадебное платье.

Эта мысль приятно щекочет, я хочу наслаждаться своим положением. Давая возможность Михаилу наслаждаться возможностью заботиться обо мне.

Он заботится о моей безопасности, одел с головы до ног, настоял на том, чтобы решить вопрос с моей квартирой, убеждая, что нет смысла платить за нее. Я отказалась от нее, переехала полностью к Мише. Теперь его контроль напоминает о себе на каждом шагу.

Раньше я думала, что мне важно чувствовать себя независимой. Но к своему удивлению я начала наслаждаться зависимостью…

Во всем этом было некое извращение, причем довольно серьезное, но мне было наплевать.

- Я хочу, чтобы ты поехала со мной, - вздыхает Миша. – Я не шучу, малыш. Давай я поговорю с Олегом? Купим билет, прямо сегодня. Прилетишь следом за мной.

- Нет, Миш, это не профессионально. Я не могу подвести детей.

- Плевать.

- Прости, но я по-другому отношусь к своим обязанностям.

На самом деле не могу сказать истинную причину. Что работа на волоске висит. Что с приходом Олега придирки и выговоры постоянны. Учителя смотрят косо. Невозможно не заметить, что ко мне не благоволит начальство.

Постоянные выговоры, выволочки. На каждом собрании Олег выделяет свое отношение ко мне. Трудно это терпеть. Тем более многие коллеги, желая выслужиться, начали тоже травить меня. Распускать сплетни.

Но я говорю себе, что это можно победить. Мы поженимся, и они смирятся.

Проводив утром Мишу в аэропорт, опаздываю на работу, всего на пять минут.

- Вас ждут в кабинете директора, - холодно произносит завуч. Смотрю удивленно, не ожидала такого тона. Я думала мы подруги. Впрочем, это в последнее время все заметнее, просто я как страус предпочитала прятать голову в песок.

Как оказалось, все зависит от начальства. Сейчас Татьяна Петровна показала свое истинное лицо. И в этом лице нет ничего красивого.

Да и плевать. Только я ей верила, в кафе ходила, время на нее тратила. Сочувствовала ее проблемам, а сейчас думаю – были ли те проблемы настоящими? Или все делалось лишь для того чтобы разговорить меня?

Неприятный осадок от всего этого.

Захожу в хорошо знакомый кабинет. Он навеки для меня останется местом, где я потеряла не только невинность, в плане сознания. Но и всякий стыд. Эти стены хранят сцены нашего запредельного распутства с Михаилом. И стоять сейчас здесь перед другим мужчиной… мне очень непросто. Даже физически больно. Особенно когда Олег Дмитриевич смотрит на меня взглядом полным откровенной неприязни и даже презрения. 

- Почему вы опаздываете, Алиса Витальевна?