Когда очень хочется жить, начинаешь понимать – лучше провести остаток дней в мрачной пещере, чем разбиться об острые камни.

Крэмс поможет с пещерой. Не безвозмездно, за хорошую плату. Артефакт Хаоса в обмен на жизнь. Верные ракстлы уже получили приказ доставить свежее тело. Жаль, нельзя сделать все сразу – тройной обмен разумами невозможен в принципе. Процедура займет около часа. К тому времени слуги успеют вернуться. Потом еще один час – и некромант избавится от опасной оболочки. Этан получит тело, благодаря которому сможет жить если не вечно, то очень долго, а Крэмс претворит в жизнь мечту своей жизни.

– Ты готов? – Некромант подошел к небольшому камню, ничем не отличающемуся от десятков других, в беспорядке раскиданных по пещере.

– Да.

– Тогда начинаем. Ложись на спину, так, чтобы голова оказалась вот здесь, рядом с камнем… Хорошо. А теперь самое главное. Что бы ни случилось, не используй свои магические способности. В определенный момент покажется, что ты умираешь, погружаясь в бездонную пустоту мрака. Никогда не тонул?

– Не приходилось, – Этан не смог скрыть кривую усмешку.

Задавать такие вопросы бывшему богу не слишком разумно.

– Неприятное ощущение.

– Верю.

– Главное – не рвануться наверх к свету. Чревато непредсказуемыми последствиями. Дважды я проводил этот обряд. И оба раза в качестве подопытных кроликов выступали обычные смертные. Мне без труда удалось в зародыше задушить их робкие попытки вырваться, но ты – ты слишком силен. Помни, если потеряешь контроль над собой, можешь погибнуть… Мы оба погибнем, – добавил Крэмс, немного подумав.

– Спасибо за предупреждение.

– И еще. Смерть и вправду коснется тебя, забрав некую часть.

– А нельзя ли без этого?

– Чтобы вырваться из зубов акулы, пловец должен пожертвовать чем-то.

– Ты хочешь сказать…

– За все нужно платить. Потеряв меньшее, сохранишь большее.

– И насколько сильно я изменюсь после смерти?

– Все будет зависеть от тебя самого. Ловец жемчуга способен продолжать работать, даже потеряв в бою с акулой одну руку, а может спиться и погибнуть в расцвете лет.

– Да, это так.

Несмотря на видимое согласие, в голосе Этана слышалось больше сомнения, чем уверенности. Быть полубогом – это одно, а недочеловеком без сердца – совсем другое. Может, для высохшего от старости и сошедшего с ума некроманта потеря части своего «я» ничего не значила, а для Этана это будет серьезным испытанием. Но выбора нет, поворачивать вспять поздно.

– Последний вопрос.

– Спрашивай.

– Когда мне покажется, что я умираю, погружаясь в пучину, – на самом деле это погибает какая-то часть моего «я»?

– Да.

– Значит, смерть настоящая?

– Безусловно.

– И зная об этом, я не должен бороться?

– Да. Лучше позволить акуле оторвать руку, чем оказаться проглоченным целиком.

Некромант прав. Мир устроен таким образом, что постоянно приходится чем-то жертвовать.

– Да, лишиться какой-то части лучше, чем потерять все, – рассеянно согласился Этан, думая о своем.

– Итак, ты готов? – Крэмса интересовал конечный результат. Сомнения и переживания гостя к делу не относились. – У нас не возникнет проблем?

– Никаких. Можешь начинать.

– Помни – никакой паники. Потерять часть…

– Уже понял. Можешь не повторять.

– Могу. Но хочу быть уверен в том, что в нужный момент ты поступишь правильно.

– Это в моих же интересах. Давай начнем.

– Хорошо.

Затылок прикоснулся к холодному камню, и Этан закрыл глаза. В голове роился хоровод обрывочных мыслей, но постепенно они начали путаться, превращаясь в шуршание морского прибоя, сквозь который изредка прорывались отдельные обрывки древнего заклинания. Некромант, лежащий с другой стороны камня, бормотал что-то несвязное, а море шумело все громче.

Это было похоже на пограничное состояние между сном и явью. С одной стороны, не до конца потеряна связь с реальностью, а с другой – в сознании мелькает калейдоскоп быстро сменяющихся образов. Причудливый узор времени расплывается масляной каплей по глади мироздания, и, кажется, прямо сейчас откроется нечто важное…

Этан не мог сказать точно, как долго пробыл в странном полузабытьи. Спустя некоторое время пронзительно запахло водорослями. Однако спертый воздух подземной пещеры слишком уж отличался от свежего морского бриза. Видимо, заклинание некроманта перенесло его разум в другое место.

Чтобы проверить догадку, Этан открыл глаза – и увидел, что с окружающим миром произошла метаморфоза. Пещера и некромант исчезли, оставив после себя лишь узкую полоску песчаного пляжа и странный камень. А вокруг, насколько хватало глаз, простиралась необъятная водная гладь.

«Камень реален, остальное – плод моего воображения, – подумал Этан. – Океан – это некий символ, необузданная природная стихия, способная не только дарить жизнь, но и забирать ее. А прочее…»

– Боюсь, все здесь вполне настоящее.

Он оглянулся в поисках голоса, но, как и следовало ожидать, ничего не увидел. На крохотном островке суши, затерянном среди бескрайнего океана, никого не могло быть.

– Посмотри вниз.

Этан опустил глаза и увидел тень. В первый момент он не заметил ничего странного и, только подняв голову вверх, обнаружил, что небо затянуто плотными облаками. Солнца не было и в помине, тем не менее тень отчетливо выделялась на песке.

– Первый раз вижу говорящую тень.

– Я тоже.

– Тоже – что?

– И для меня непривычно беседовать с отражением.

– Ты ошибаешься.

– Нет. Тебе кажется, ты настоящий, а я – всего лишь тень, но это не так. Все наоборот.

– Впервые вижу такого самоуверенного наглеца. – Этан улыбнулся.

– Всегда что-то происходит впервые. Тень ведь она – значит, женщина.

– Я родился мужчиной. Если я твое отражение, значит, ты скорее самец, чем самка.

Несмотря на глупый разговор и странную ситуацию, Этан пребывал в отличном расположении духа. Он и сам не смог бы объяснить, с чем это связано. Просто чувствовал небывалый прилив сил и некую эйфорию. Казалось, бродяга-ветер, ласково теребящий волосы, нашептывает на ухо нечто на редкость увлекательное. Океан дарил ощущение спокойной уверенности, а глупая тень…

Что взять с бесплотного призрака? С нелепой фантазии, порожденной разыгравшимся воображением? Этого места не существует в природе. А значит, и все окружение – не более чем причудливый фантом сознания.