— Это частная территория — пытался противостоять вторжению нежданных гостей плотный высокий парень, чем-то напоминавший Борю. — Вы не имеете права! Я сейчас позвоню… хозяину.

Гуров усмехнулся, поняв, что тот чуть было не сказал «в полицию».

— Позвони, малыш, позвони, — благодушно разрешил он. — Думаю, хозяин этого участка с большим интересом узнает, что это за строители здесь трудятся. Вам когда последний раз зарплату платили, а, ребята? — обратился Лев к изможденным бедолагам, клавшим кирпич на втором этаже.

— Вы не имеете права! — вновь взвился охранник.

— Еще как имею, малыш. Так что ты хозяину звони поскорее, потому что в камере у тебя телефон заберут и тогда звонить уже будет сложновато. Хотя и в этой ситуации есть свои плюсы. Позвонить хозяину ты уже не сможешь, зато, вполне возможно, повстречаешься лично. Правда, в одну камеру вас навряд ли посадят, но на прогулке повидаетесь обязательно. Пакуйте их, ребята, нечего понапрасну разговоры разговаривать!

— Вы не имеете пра…

— Оружие есть?

К бойкому охраннику, бывшему здесь, по-видимому, за главного, подошли два спецназовца, и словоохотливость его сразу иссякла. К его товарищам тоже направлялись вооруженные бойцы, и, немного поразмыслив, парни приняли единственно правильное решение.

— Мы ничего не нарушали, — с какой-то даже обидой проговорил сразу утративший бойкость «бригадир», протягивая одному из «спецов» пистолет.

— Разберемся, — коротко бросил Гуров. — Разрешение на оружие имеется?

Ответа не последовало. В этот момент на парня надевали наручники, и он сделал вид, что очень занят.

Тем временем отощавшие на «хозяйских» хлебах строители прекратили работу и с интересом наблюдали за происходящим.

— Граждан, незаконно удерживаемых на этом участке, я попрошу пройти ко мне, — немного повысив голос, призвал Гуров.

На его приглашение из недостроенного коттеджа медленно потянулись рабочие, среди которых он сразу узнал старого знакомого.

— Здорово, Колян! — улыбаясь, обратился он к нему. — Как жизнь?

— Ничего.

Колян, изумленно наблюдавший за происходящим, уставился на полковника так, будто не верил своим глазам.

— А ты, похоже, крутой. Мент, что ли?

— Угадал.

— Вот это номер! Это я, значит, прямо в ментовку доложился? Органам всю информацию слил? Вот это номер! Сроду бы не подумал. А что ж, Леху-то ты так и не нашел? Леха ментов терпеть не может.

— Леху твоего я нашел, только, как видишь, мы и без Лехи справились. И родителям твоим тоже уже сообщили. Сейчас поедешь в приемник, в миграционную службу, а когда они приедут и подтвердят твою личность, можешь идти на все четыре стороны.

— Нет, ты точно крутой!

— Спасибо, — усмехнулся Лев. — Грузите их, ребята!

В это время спецназовцы, обыскивая и разоружая охранников, одного за другим направляли их в автозак. Рядом стояла обычная «Газель», на которой предполагалось доставить «рабов» в приемник миграционной службы. Туда-то и предложил оперативникам «грузить» строителей Гуров.

Бригада оказалась довольно многочисленной. Кроме тех, кто работал на свежем воздухе, еще несколько человек находились в подвале, и в сравнительно небольшой салон микроавтобуса пассажиры набились как сельди в бочку.

Пока Гуров разбирался с коттеджем Осипова, находившимся на Киевском шоссе, в доме Ашота на Калужском тоже происходил большой переполох.

Здесь, в отличие от охранников коттеджа, все новости узнали вовремя, и Ашот в срочном порядке начал готовить «эвакуацию». За этим занятием и застали его прибывшие оперативники.

Хитрый кавказец завел было с полицейскими бесконечный и непродуктивный разговор, как и охранники коттеджа, рассуждая о своих правах и стараясь как можно дольше удержать их в гостиной. Но незатейливый маневр быстро раскрыли.

Пройдя в глубь дома, оперативники обнаружили второй выход, ведущий через веранду в сад, и заметили молодых людей, резво перескакивающих через забор на соседний участок.

Молодых людей догнали и вместе с Ашотом и его братом Вартаном доставили в СИЗО.

Одним из самых трогательных моментов операции стало освобождение Леонида Векшина.

Стас посчитал, если главари арестованы, то нет больше смысла держать в неведении измученных родителей, и проговорился раньше времени. Поэтому, когда Гуров сообщил, что опергруппа выезжает на освобождение Лени, местонахождение которого установили по сигналу от телефона, Стас попросил его лично взять с собой и родителей.

— Но так не делается, Стас, — призывал к благоразумию полковник. — Мало ли что мы там найдем, мало ли в каком он будет состоянии. Зачем им на все это смотреть?

— Да чего там они будут смотреть? — эмоционально возражал Крячко. — Им главное — сына увидеть живым, а все остальное — до лампочки. Ты пойми, люди ночей не спят.

— Ладно, пусть едут. Но знай — мне эта идея не нравится.

Леня и еще несколько человек, с которыми он был заперт, находились в небольшом бараке, стоявшем недалеко от упалой деревушки по тому же Дмитровскому шоссе.

Когда, сбив замок, полицейские открыли ворота, из помещения, щурясь от непривычно яркого света, стали выходить изможденные, до черноты грязные люди в старой и такой же грязной, как они сами, одежде.

Среди них, одинаково истощенных, одинаково немытых и одинаково старых на вид, мать Лени едва узнала своего сына. Она бросилась ему на шею и не в силах справиться с эмоциями потеряла сознание.

Придя в себя, она не переставала рыдать. Отец парня тоже находился не в лучшем состоянии, и Гурову пришлось попросить одного из оперативников сесть за руль машины, на которой они приехали, чтобы отвезти их домой.

— Ну уж мне этот Стас! — с досадой проговорил он, глядя вслед удалявшемуся автомобилю. — Чтоб я еще хоть раз в жизни его послушал…

Через три месяца напряженной работы и почти ежедневных допросов дело, условно названное «делом Мунтяну», было передано в суд.

Главные обвиняемые давать показания не спешили, но, припертые к стенке многочисленными косвенными доказательствами, вынуждены были признать свою причастность ко многим преступлениям. Большинство из них касалось похищений людей и незаконной эксплуатации.

Во многом успешному продвижению расследования содействовало то, что некоторые из обвиняемых согласились сотрудничать со следствием.

Но одной из поставленных целей Гурову все же добиться так и не удалось. Довольно откровенно и даже охотно рассказывая о том, где и как совершались похищения, все до единого подследственные, и те, кто соглашался сотрудничать, и те, кто упорствовал в отрицании своей вины, замолкали, когда речь заходила о «крыше».

Ни фамилия Пожарова, так любезно порекомендовавшего чиновнику Осипову строительную фирму Мунтяну, ни фамилии и имена полицейских, «собиравших дани» на вокзалах, так и не прозвучали в показаниях.