Неужели они достигли врат смерти?

Мигель отвел судно подальше. Умолкшие матросы перешли к правому борту. Никто не находил слов, чтобы описать представшее перед ними зрелище.

Гаспар велел раздать горячее вино.

— Мы приближаемся к земле, — сказал он. — Ледяные горы не рождаются в открытом море. Эта оторвалась от какого-то побережья.

Действительно, то была гора льда.

— Какая высоченная! — сказал Жак Адальберт.

— Мне рассказывали, что такие горы видели у побережья Шотландии. Их подводная часть намного больше. Если они переворачиваются, то утягивают с собой все корабли в окружности половины лье. Никто не может спастись.

Спустя четыре дня, на рассвете, Деодат пытался согреться на палубе с помощью кувшина с горячим вином и вдруг увидел, что Гаспар, стоящий у левого борта, щурит глаза. Португалец вытянул руку:

— Птицы. Чайки. Там земля.

Матросы также заметили чаек. Весь экипаж пришел в лихорадочное возбуждение. Ноги забегали быстрее, руки обрели новую силу. Примерно через три часа после восхода солнца, когда за штурвалом стоял Гаспар, с фок-мачты раздался крик впередсмотрящего:

— Земля по левому борту!

От волнения у всех сжалось горло. Стоявший возле Деодата матрос схватил его за руку и хрипло прошептал:

— Tierra!

Мигель приказал спустить паруса. Легкий бриз гнал судно вдоль побережья с низкими скалами. Гор не было видно. На камнях ютились мириады птиц. Матросов привели в изумление животные, каких они никогда прежде не видели: похожие на веретено, с атрофированными крыльями, которые не позволяли им покидать землю; они стояли тысячными толпами, словно одетые в черные накидки и белые манишки, как какая-то корпорация клириков. Среди птиц можно было узнать и знакомые породы — уток и селезней.

Гаспар искал удобную бухту и, в конце концов, нашел. Судно бросило якорь. Пришлось выбрать всю длину цепи. Глухой скрежет показал, что якорь достиг дна, резкий толчок — что он зацепился. Гаспар приказал спустить на воду одну из двух шлюпок, закрепленных на передней палубе.

Приказ был исполнен за несколько минут. Матросы уже не могли сдержать нетерпения. Нужно было назначить тех, кто останется присматривать за кораблем; Гаспар решил, что на землю высадятся все, но не сразу, а по очереди, ибо на «Ависпе» надлежало оставить, по крайней мере, шесть человек. Потом он спустился в шлюпку по веревке с узлами; на перевязи у него висели лук и колчан со стрелами.

Деодат увидел, что все вооружены, кроме него самого, Жака Адальберта и Феррандо; тогда они спустились в свою каюту, чтобы достать из сундука кинжалы. Действительно, никто не знал, что за люди живут на этих землях и каковы будут их намерения. Когда подошла очередь Деодата, он вслед за другими ринулся в пустоту, повис на веревке с узлами и наконец, спрыгнул в шлюпку, задыхаясь больше от волнения, чем от усилия.

Он понял также, что в случае кораблекрушения треть экипажа погибнет, поскольку шлюпка могла принять не больше шести человек. Ей еще предстояло вернуться на судно за остальными. Только Деодат и Феррандо попали в первую группу; Жак Адальберт должен был плыть вторым рейсом, с Вилламорой. Двое матросов, вставив весла в уключины, принялись грести. Деодат дрожал, хотя было не так уж холодно. Всмотревшись в воду за кормой, он убедился, что рыбы здесь очень много.

Через полчаса нос шлюпки заскрипел по каменистому дну. Гаспар, стоявший впереди, спрыгнул, подняв тучу брызг, и в два шага достиг галечного пляжа. Он осмотрелся и жестом приказал остальным следовать за ним.

Деодат ступил на землю в состоянии близком к трансу. Неужели они нашли Великий Северный континент? Внезапно все его тревоги, заботы, страдания исчезли при виде этого унылого берега. Он, перенеся все тяготы странствия, ступил на край мира. Finis terrae.

Деодат вытащил из кармана припасенную на этот случай фляжку с водкой и сделал несколько глотков. Стоявший рядом вихрастый молодой матрос бросил на него красноречивый взгляд — он протянул ему фляжку.

Первая группа дождалась вторую: их стало двенадцать. Куда лучше идти? В глубь земли или вдоль побережья? Они склонились в пользу второго решения и тронулись в путь.

— Мяса у нас будет вдоволь, — сказал Феррандо, указав на уток, рассевшихся на скалах.

— Сначала надо отыскать воду, — отозвался Мигель.

На борту воды почти не осталось — ни в бочках, ни в бутылях, запасенных матросами. Вскоре они подошли к устью впадавшей в море реки. У них с собой был только один бочонок; Мигель решил потом отправить сюда специальную экспедицию за водой, а пока они заполнили бочонок, который захватил Вилламора.

Побережье было скалистым; небольшие утесы сменялись каменистыми пляжами, на которых отдыхали походившие на бурдюк животные с усатыми мордами и собачьими глазами. Сам континент выглядел равнинным, но растительность была обильной. Через какое-то время путешественники углубились в березовую рощу, начинавшуюся от самого берега.

Они сами не понимали, куда идут и чего ищут. После двух часов ходьбы Вилламора вдруг крикнул:

— Дома!

Они замерли в изумлении. Действительно, за полем, на котором трепетали под легким ветерком красные маки, виднелись какие-то строения с покатой крышей. Дома! Иными словами — люди! Но кто они такие? Гаспар жестом приказал всем умолкнуть и не двигаться. Он внимательно изучал эти жилища из сероватого дерева, до которых оставалось примерно триста шагов. Деодат решил, что вид у этих домов довольно жалкий — особенно бросались в глаза прохудившиеся крыши.

— Дома нежилые, — сказал, наконец, Гаспар. — Нигде не видно дымка из труб.

Ни собачьего лая, ни ржания лошадей, ни детских криков.

Гаспар возглавил группу и двинулся к деревушке. Через пятьдесят шагов за одним из домов показалась лодка — ее вытащили на берег. Давным-давно. Она почти сгнила.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул Гаспар по-португальски.

Ни единого звука в ответ. Возможно, у этих людей просто нет собак.

Гаспар продолжал идти вперед и, достигнув первого дома, вновь выкрикнул свой вопрос. Тишина. Он взялся за ручку двери. Ручка незнакомой формы, железная. Мигель держал наготове лук, трое путешественников — кинжалы. Гаспар толкнул дверь.

Первая комната была пуста. Стоявший в центре большой стол был загажен птичьим пометом. Прогнивший стул рассыпался, когда один из матросов его задел. Очаг остыл много месяцев тому назад, дров в нем не было, однако котелок все еще висел на цепи над давно угасшим пламенем. Похоже, в этом зловещем месте царили только холод да запустение.

Гаспар вошел в следующую комнату, его спутники следовали за ним по пятам. В открытое окно с легким свистом врывался ветер. Здесь стояли две кровати. Матрасы давно истлели, сквозняк разогнал солому по всем четырем углам рассохшегося дощатого пола.