– Будь ты проклят, Сентледж! - выругался он. - Что же ты, дьявол тебя забери, сделал со мной?!

Потрясенный этими мыслями, Рэйф почувствовал, потребность оказаться сейчас как можно дальше от Корин и ее маленького сына. Он попятился назад, бормоча какие-то извинения, но Корин была так поглощена своим горем, что едва ли слышала его.

Едва ли не бегом Рэйф бросился по улице к тому месту, где уронил свою дорожную сумку, когда приступ сумасшествия впервые овладел им. Ему еще чертовски повезло, что ее никто не утащил. Подхватив свое имущество, Рэйф пошел прочь так быстро, как только мог. Назад в порт, к морю, к твердому рассудку! С Корин и ее сыном все будет хорошо. Она, конечно, найдет, куда им пойти. Может быть, снова постучится в дверь к миссис Макоули и упросит эту старую ведьму сжалиться и взять к себе Чарли, хотя при мысли об этом Рэйфу становилось тошно. Но какая ему разница? Он-то что мог сделать?

Рэйф пошел быстрее. Возможно, ему даже удалось бы уйти, если бы он не почувствовал острую необходимость оглянуться. Всего один только прощальный взгляд на Корин и мальчика…

Дьявольщина! Они так и сидели на пороге дома этой чертовой кузины, словно двое потерпевших кораблекрушение, выброшенные в этот холодный немилосердный мир. Если бы только Рэйф так хорошо не знал, каким жестоким может быть этот мир!…

Он споткнулся и бросил безнадежный взгляд в сторону порта, всех этих судов, стоящих на якоре, леса мачт и манящего к себе открытого моря. Только в нем одном для Рэйфа воплощались покой и свобода, которые он когда-либо знал и понимал. Он не мог и мысли допустить, чтобы отказаться от всего этого, рискнуть своей шеей и остаться здесь, в Фалмуте, для того, чтобы вернуться и помочь почти незнакомой ему женщине с ребенком. Рэйф Мортмейн никогда не был таким дураком!

Он сделал еще один неуверенный шаг в сторону моря и, окончательно остановившись, громко выругался. Должно быть, он и в самом деле сошел с ума. Или все еще находится под действием какой-то сверхъестественной силы проклятого доктора. Бросив последний, прощальный взгляд в сторону кораблей, он медленно повернул назад - туда, где сидели поникшие Корин и Чарли.

– Прекратите плакать! - сказал он властным тоном, которым обычно отдавал приказы на корабле. - Слезы еще никогда никому не помогали.

Но Корин, видимо, и так уже пришла к подобному заключению. Продолжая прижимать к себе одной рукой сына, она вытерла глаза концом шали и подняла голову, не скрывая удивления.

И почему это плачущие женщины никогда не имеют при себе носового платка? Рэйф с раздраженным видом вытащил свой и протянул его Корин. Женщина торопливо взяла его и вытерла глаза сначала себе, затем мальчику.

Между тем Рэйф подхватил ее дорожную сумку и надел на плечо вместе со своей.

– Вот и хорошо. А теперь идем.

– И-идем? - заикаясь, спросила Корин.

– Ну, да! Вы же не можете вечно торчать здесь, на пороге этой су… своей кузины, - поправился Рэйф, бросив быстрый взгляд в сторону мальчика.

С этими словами он развернулся и зашагал по улице, даже не удостоверившись, следуют ли они за ним. Впрочем, скоро он услышал, что Корин спешит следом и тянет мальчика за собой.

– Мистер Мори, подождите! Я не пониманию, что вы собираетесь делать…

– Не понимаете? Как странно. Впрочем, я тоже.

– Но куда вы нас ведете?

– Черт меня возьми, если я знаю!

– И потом, вещи Чарли… Они уже у Оливии.

– Мы пошлем за ними.

– Но я должна была сообщить мистеру Робинсу еще до вечера, что приступаю к своим обязанностям в его доме!

– Забудьте об этом. Это с самого начала была неудачная идея - оставить Чарли, чтобы вытирать носы чьим-то чужим соплякам. Мы придумаем для вас что-нибудь еще.

– Например?

– Не знаю! И перестаньте задавать мне свои дурацкие вопросы!

Рэйф замедлил шаг и, бросив на нее взгляд, заметил, что Корин сильно запыхалась. Ей было трудно идти из-за мальчика: Чарли еле передвигал ноги после всех этих потрясений. Несколько мгновений Рэйф в нерешительности смотрел на него. Он никогда не держал на руках ребенка, да никогда и не чувствовал в этом никакой потребности…

После недолгого колебания Рэйф тяжело вздохнул и подхватил Чарли на руки, изумившись, каким легким он оказался. Но еще больше его потрясло, что мальчик с таким полным доверием приник к нему, обвив шею руками и уткнув голову ему в плечо.

Рэйф переживал сейчас невероятный взрыв совершенно чуждых ему эмоций и еще больше растерялся, когда понял, что Корин пристально смотрит на него.

– Мистер Мори, - сказала она, - вы должны позволить мне задать вам хотя бы только один вопрос.

Рэйф внимательно взглянул на ее хмурое лицо. Эта женщина была далеко не красавица, но ее зеленые глаза не были вовсе лишены привлекательности. Ясные, искренние, честные, они казались ее лучшим украшением. Рэйф поморщился, поняв, куда завели его совершенно неуместные в этот момент мысли.

– И что же вы хотите у меня спросить? - вздохнув, сказал он.

– Вы проявляете невероятную доброту, помогая Чарли и мне. Но я не понимаю, почему вы делаете это. Почему вы вдруг решили вмешаться?

Почему? Хотел бы он сам это знать! Рэйф пожал плечами, но Корин ждала ответа.

– Ну, потому что… потому что… Черт возьми! - Он сделал глубокий вдох: - Да потому, что ребенка никогда нельзя разлучать с матерью! И неважно, по какой причине!

Рэйф мгновенно пожалел о своей откровенности. Это была последняя вещь, о которой он хотел вообще кому-нибудь говорить. В этих нескольких простых словах он рассказал о себе Корин Брюэр больше, чем кому-либо за всю свою жизнь.

В ее больших глазах отразилось понимание, черты лица смягчились, она протянула ему руку. Но после всех других новых для него и достаточно волнующих ощущений сегодняшнего дня обещание нежности, которое он прочитал в ее глазах, оказалось для Рэйфа слишком сильным испытанием. Он резко повернулся к ней спиной и зашагал вниз по улице с Чарли на руках, не оставив Корин иного выбора, как только следовать за ним.

Вэл медленно, с трудом выбрался из двухколесного экипажа, тяжело опираясь на трость, чтобы удержать равновесие. Один из грумов поспешил схватить под уздцы его лошадь. Бедняга Вулкан не привык ходить в упряжке, но сегодня Вэл чувствовал себя слишком разбитым, чтобы ехать верхом даже на спокойном старом мерине.

Какой разительный контраст с его вчерашней скачкой по берегу на великолепном белом жеребце! Но Вэл не рассчитывал, что он теперь сможет когда-нибудь снова ездить на Шторме. Чудо кончилось. Волшебство потеряло силу. Всю ночь он провел без сна, в полном отчаянии, пытаясь примириться с этим. И ему это почти удалось, но осталась самая трудная задача… сказать обо всем Кейт. Он горько корил себя за то, чему позволил вчера случиться, - за все эти полные страсти поцелуи, за пылкие слова любви. И теперь он собирался вновь разбить ее сердце…