— Я знаю, какую жертву ты приносишь для меня, брат, ибо ты не из тех, кто ищет власти или занимается политикой. Тебе ничего не нужно, кроме спокойной жизни в кругу близких. Мне жаль, что ты потерял жену в этой войне, и я скорблю о твоей потере, но клянусь, кузен, когда-нибудь ты возвратишься домой.

Он обнял герцога и, повернувшись, исчез.

Сбудутся ли его слова? Действительно ли они вернутся домой, в Англию? Сумеет ли он восстановить замок и жить в этих комнатах, заполненных счастливыми и скорбными воспоминаниями? Ах, если бы король оказался прав!

Дверь снова открылась, и вошла Энни, едва не шатаясь под тяжестью огромного подноса. Чарли поспешил ей на помощь и поставил поднос на стол.

— Мне поухаживать за ее светлостью, милорд? — спросила девушка.

— Да, и положи ей побольше еды. У моей невестки на редкость хороший аппетит, — усмехнулся Чарли, принюхиваясь к чудесным ароматам, исходившим от закрытых блюд.

Оказалось, что Энни принесла ростбиф, аппетитный окорок, каплуна, начиненного яблоками, хлебными крошками и изюмом, креветки в белом вине с горчичным соусом, вареную форель, небольшую миску с морковью, еще одну — с тушеным салатом, горячий каравай, комок сладкого сливочного масла, полголовки твердого желтого сыра, кусок французского бри и печеные яблоки со взбитыми сливками.

Дверь спальни распахнулась, и на пороге появилась закутанная в одеяло Фланна.

— Умираю от голода! — объявила она, жадно глядя на стол.

— Энни принесет тебе ужин в постель, — предложил Чарли.

— Нет, я поем с тобой. Мы можем сесть у огня. Энни, принеси маленький столик и поставь между нами. А потом можешь идти. Я сама поухаживаю за его светлостью, а ты наверняка нужна отцу. Сегодня у вас много гостей, и он без тебя не обойдется.

Энни сделала, как было ведено, и, вежливо присев, удалилась.

— Вижу, ты успела немного отдохнуть после долгого путешествия, — сдержанно бросил Чарли, — А двумя часами ранее выглядела такой хрупкой и измученной, что казалось, погрызешь корочку и проспишь ночь напролет. Король взглянул на тебя перед уходом.

— Поразительный человек! — заметила Фланна. — Не так красив, как мой Патрик, но не будь он королем, девушки не обходили бы его своим вниманием.

Она протянула деверю доверху наполненную едой тарелку и положила себе кусок окорока.

— Он был тронут твоей преданностью, — сообщил Чарли, энергично жуя.

— Я ему не льстила, — заверила Фланна. — И действительно попытаюсь набрать добровольцев для короля. Сначала поеду в Килликерн. Броуди любят добрую драку, и, кроме того, их так много, что, если я уведу нескольких, отец только будет рад избавиться от лишнего бремени. К тому же это будет огромной честью для моих родственников и принесет славу роду Броуди.

Она окунула креветку в горчичный соус и впилась зубами в аппетитный кусочек.

— Патрик не допустит этого, Фланна. Твоя главная обязанность — дать наследника Гленкирку, — напомнил Чарли.

— На это еще будет время, — беспечно отмахнулась Фланна.

— Но тебе уже двадцать два. Не столь уж ты юна, чтобы не задуматься о детях! — отрезал Чарли напрямик. — Я был у матери четвертым и родился, когда ей как раз исполнилось двадцать два.

— Но я вовсе не намереваюсь иметь столько же детишек, как твоя матушка! — возразила Фланна. — На что они будут жить? Кончится тем, что Гленкирк, как Килликерн, будет кишмя кишеть малышами. Они вырастут, переженятся, заведут собственных отпрысков — и что потом? Нет уж, спасибо.

— У Гленкирков хватит денег, чтобы вымостить дорогу каждому ребенку, — объяснил Чарли. — Младшие Лесли разделили между собой ирландское поместье. Дома остался только Патрик. Твой муж очень богат, Фланна. Разве ты этого не знала?

Фланна покачала головой.

— Мне известно, что у него много земель и роскошный замок. Разве кроме этого есть что-то еще?

Чарли кивнул:

— Спроси Патрика. Он расскажет.

— Завтра мы идем на коронацию? — поменяла тему Фланна.

Чарли задумался. Сам-то он пойдет, а как быть с невесткой? Он вдруг рассмеялся:

— Так и быть, возьму тебя с собой. Но нам придется найти тебе платье, девочка. Не можешь же ты появиться в церкви в этих штанах! Когда Энни придет за подносом, я узнаю, где нам раздобыть тебе наряд.

Дочь хозяина была счастлива помочь самой герцогине Гленкирк.

— Я могу одолжить вам платье, — гордо объявила она. — Очень красивое и, как говорит па, чересчур модное для такой простой девушки, как я. Оно с батистовым воротником, отделанным кружевами. Сейчас принесу, миледи.

К удивлению Чарли, хваленое платье и в самом деле оказалось приемлемым. И корсаж, и юбка были из черного шелка. И хотя в груди Фланна была шире Энни, в остальном наряд сидел идеально. К счастью, он был достаточно скромным, чтобы не привлекать излишнего внимания. Они поблагодарили девушку, и Фланна пообещала обращаться с лучшим платьем Энни как можно осторожнее.

Первое января выдалось серым и холодным. Чарли и Фланна поднялись рано, позавтракали овсянкой и присоединились к толпе, переправлявшейся через реку к собору в Сконе, хотя, правду сказать, пышное наименование собора не подходило маленькой церкви. Шотландская знать делала все возможное, чтобы не пустить на церемонию английских дворян. Обе стороны не слишком друг друга любили, и каждая ревностно старалась заручиться расположением короля.

Кроме того, противников разделяли религиозные убеждения. Шотландская церковь не признавала англиканскую, где еще были приняты некоторые католические ритуалы и обычаи. Особенно же ненавидели епископов, которых изгнали из всех шотландских церквей.

Положение же Чарли было поистине удивительным, ибо обе стороны любили его и привечали. Он первый из английских аристократов покаялся перед шотландской церковью, надев рубище и посыпав голову пеплом. Сам прихожанин англиканской церкви, он был готов отречься от своих верований, пока это будет необходимо. В конце концов, никто не призывал его отказаться от Иисуса! Как часто его прабабка повторяла слова великой Елизаветы: «На свете есть один Спаситель — Иисус Христос. Все остальное — пустяки».

Вполне логично и позволяет Чарли делать все возможное для царственного кузена.

Чарлз Фредерик Стюарт был точной копией отца, и среди собравшихся было много таких, кто помнил принца Генриха.

Однако его побочный сын прожил гораздо дольше отца, и янтарные глаза, черты лица и осанка безошибочно выдавали в Нем Стюарта. Только цвет волос разнился. Принц Генрих был светловолос, в мать-датчанку. Волосы Чарли были традиционного рыжевато-каштанового цвета Стюартов.

Подъехав к церквушке, они спешились. Толпа расступилась, давая дорогу Чарли Стюарту с невесткой. Люди шептались, что, если бы не ранняя смерть принца Генриха, именно этот человек, возможно, был бы сейчас их королем.