– Когда прибыл их премьер-министр? – спросил принц. В ответ она многозначительно пожала плечами.

– Мы предложили ему лететь вместе с нами, чтобы по дороге обсудить создавшуюся ситуацию, однако он, к сожалению, отказался. Думаю, прилетит завтра, – сказала она и после паузы добавила:

– Если его самолет не выйдет из строя. – С самолетами государственной авиакомпании Шри-Ланки постоянно возникали технические проблемы, не говоря уже о непрерывных угрозах террористических актов.

– Если желаете, наш посол, полагаю, может организовать неофициальную встречу.

– Возможно, такая встреча не окажется бесполезной, – согласилась премьер-министр. – Мне хотелось бы также, чтобы американцы правильно поняли создавшуюся ситуацию. Они всегда были достаточно беспомощными в нашем регионе.

Принц понял, что эта фраза и являлась целью их встречи. Он и президент Райан поддерживали дружеские связи на протяжении ряда лет, и Индия хотела, чтобы Соединенное королевство сыграло роль

посредника. Подобную миссию ему придется исполнять уже не в первый раз, но в такого рода случаях наследнику британского престола рекомендовали обращаться за указаниями к правительству, которое в данном случае представляет британский посол. Кто-то в Уайтхолле решил, что дружба Его королевского высочества с новым американским президентом представляет собой более надежное звено связи, чем межправительственные контакты, и к тому же в такой момент, когда соблюдение подобных приличий является полезным и необходимым, это повысит престиж британской монархии. Кроме того, у Его Высочества появился повод побывать на участках земли в штате Вайоминг, негласно принадлежащих королевской фамилии, или на «Ферме», как называли эти территории люди, посвященные в такого рода дела.

– Понятно, – прозвучал его неопределенный ответ, но Британии приходилось серьезно относиться к просьбам Индии. Когда-то она была самым крупным бриллиантом в британской короне, влияние которой охватывало весь мир, но и теперь Индия по-прежнему оставалась важным торговым партнером, несмотря на все неприятности, часто исходящие от нее. Прямой контакт между главами двух правительств мог бы вызвать нескромные вопросы. То, что американцы так прямо и недвусмысленно предупредили индийский флот о нежелательности его дальнейшего вмешательства в события в Шри-Ланке, не стало достоянием общественности, поскольку это событие произошло на заключительном этапе военных действий между Америкой и Японией, и все были заинтересованы в том, чтобы ситуация не изменилась. У президента Райана и без того много дел, его давний друг это отлично знал. Принц надеялся, что Джек достаточно времени уделяет отдыху, не позволяя обстоятельствам истощить себя. Для гостей в зале приемов сон был средством преодолеть усталость, вызванную резкой сменой часовых поясов, тогда как для Райана сон являлся источником энергии, а в предстоящие два дня ее понадобится немало.

* * *

Очередь казалась бесконечной, как бы затасканно не звучала эта фраза. Она вытянулась далеко за здание Министерства финансов, и ее хвост походил на растрепанный конец веревки – к ней присоединялись все новые и новые люди, вставая за спинами тех, кто стояли впереди, так что казалось, будто очередь как бы и не движется. Люди входили в здание группами человек по пятьдесят, двери открывались и закрывались с определенной регулярностью, будто это делал кто-то с секундомером в руке или просто по подсчету проходящих. У гробов стоял почетный караул из солдат всех родов войск. Сейчас караулом командовал капитан ВВС. В зале, через который медленно протекал людской поток, только солдаты и гробы казались неподвижными.

Райан не отрывал глаз от лиц на экране телевизора с того момента, как вошел в кабинет – снова еще до рассвета, – стараясь понять, что привело сюда людей и о чем они думают. Не все голосовали за Роджера Дарлинга. А ведь он был вторым человеком в команде Боба Фаулера и занял пост президента только после того, как тот подал прошение об отставке. Но Америка любит своих президентов, и после смерти на Роджера обрушился поток любви и уважения, которых ему так не хватало при жизни. Некоторые из пришедших использовали выделенные им секунды еще и для того, чтобы осмотреть зал, которого многие, по-видимому, никогда не видели, затем они спускались по ступеням, выходили через Восточный вход, теперь уже группами или в одиночку, и покидали город, чтобы снова окунуться в свои дела. Вот наступило время и для него заняться тем же – точнее, вернуться к семье и ознакомиться с тем, что предстоит ему на сегодня.

* * *

Почему бы и нет? – решили они, после того как прибыли в аэропорт Даллеса. Им повезло, они нашли свободные номера в дешевом мотеле вблизи конечной станции «желтой» линии метрополитена, проехали на метро в город и вышли на станции «Фаррагут стейшн», всего в нескольких кварталах от Белого дома, чтобы посмотреть на него. Это был первый визит для обоих – первая возможность увидеть многое, потому что они, по сути дела, никогда не бывали в Вашингтоне, этом проклятом городе на узкой реке, отравляющем всю страну, из которой он высасывал кровь и деньги – по любимому выражению «горцев». Им потребовалось время, чтобы найти конец очереди, и затем в течение нескольких часов, шаркая ногами вместе с траурной гусеницей, они медленно ползли вперед. Хорошо было то, что они знали, как одеваться, чтобы противостоять холоду. До этого явно не додумались идиоты с Восточного побережья, что стояли в очереди рядом с непокрытыми головами, кутаясь в легкие плащи. Пит Холбрук и Эрнест Браун с трудом удерживались от шуток по поводу происшедшего, стараясь прислушиваться к разговорам в очереди. И были разочарованы. По-видимому, большинство здесь были государственными служащими, решили оба. Слышались всхлипывания и вздохи, восклицания, как все это ужасно, каким хорошим человеком был Роджер Дарлинг, какой милой его жена и каким страшным ударом стала для их славных детей гибель родителей.

Ну что ж, молча признали горцы, действительно, для детишек это страшный удар. А кто не любит детей? И для курицы хуже яичницы ничего быть не может, верно? А сколько страданий причинил их отец честным законопослушным гражданам, которые стремились к одному – чтобы все эти безнадежные кретины в Вашингтоне оставили в покое их конституционные права? Но граждане промолчали. По мере того как очередь медленно ползла по улице, большей частью молчали и они сами. Оба знали прошлое здания Министерства финансов, которое сейчас какое-то время заслоняло их от ветра, знали о том, как Энди Джексон решил передвинуть его, чтобы не видеть из Белого дома здание Капитолия (было все еще слишком темно, чтобы рассмотреть развалины), и нарушил таким образом прямизну Пенсильвания-авеню, образовав знаменитый и раздражающий всех выступ – впрочем, это больше не имело значения, потому что улица перед Белым домом была закрыта. А почему? Да потому, что понадобилось защитить президента от собственных граждан! Разве можно разрешать гражданам приближаться слишком близко к Великому Пу-Ба. Разумеется, они не могли сказать этого вслух. Эту проблему они обсуждали во время рейса по пути в Вашингтон. А сейчас нужно проявлять осторожность – кто знает сколько правительственных шпиков снует вокруг, особенно в очереди, ведущей к Белому дому, – они примирились с этим названием здания лишь потому, что его якобы выбрал Дэйви Крокетт. Холбрук узнал об этом из кинофильма, который он однажды видел по телевидению, хотя никак не мог припомнить его названия. Впрочем, старина Крокетт был именно таким американцем, давшим имя своему любимому ружью, он наверняка разделял бы их взгляды, живи он сейчас, это уж точно.