Возможно, это все из-за того, что она была девственницей. Или потому, что она все еще обручена с его кузеном?

И тут реальность лавиной обрушилась на него, унося прочь наслаждение, струящееся в его теле.

Какого черта он наделал?

Гевин содрогнулся от беспощадности этого вопроса.

И все же, несмотря на это, он хотел остаться внутри ее, окруженный ее теплом и ошеломительными воспоминаниями об их единении, а пока обдумать ответ.

Ему мучительно хотелось сделать именно это... пока он не услышал стук каблуков за дверью библиотеки.

Звук приближающихся шаркающих шагов заставил Гевина напрячься. Кира тоже услышала шум, и они оба вскочили. Он еще сражался с пуговицами на бриджах, когда взглянул на Киру и увидел, что она снова полностью одета и заплетает волосы в косу. Странное разочарование охватило его. Хотя физически он был удовлетворен, он допустил ужасную ошибку.

Проклятие, он понятия не имел, что делать. Девственность Киры восстановить нельзя, а Джеймс... Повод, почему Гевин был сегодня здесь, вдруг встал перед его глазами. Джеймс! Он снова взглянул на Киру, все еще выглядевшую немного растерянной. Невеста Джеймса еще недавно была девственницей.

Господи, что же он наделал?

Гевин торопливо посмотрел на карманные часы. Слава Богу, что Джеймс не пришел вовремя. Узнав, что он наделал, его кузен, которого он любил как брата, никогда больше не стал бы разговаривать с ним. Дьявол, он и не станет, если догадается, что произошло.

При мысли о том, какую боль причинит Джеймсу этот его поступок, Гевин поежился. Как он мог позволить такому случиться, почему не остановился после поцелуя или двух, как планировал?

Потому что это оказалось невозможно.

Неужели печально известная кровь Даггетов наконец подняла голову? Очень похоже на то. Неудивительно, что его отец слыл таким ужасным развратником.

Шаги остановились перед дверью. Гевин, торопливо натянув рубашку, безжалостно засунул ее полы в брюки...

И тут же раздался стук.

Кира испуганно открыла рот. Он обернулся, хотел сказать ей, что никто не узнает, но ее распухшие губы заставили его замолчать. Красные следы от его усов на чувствительной коже ее шеи тоже выглядели весьма подозрительно.

Тогда он показал ей на стул в углу комнаты в тени. При плохом освещении предательские следы, пожалуй, не вызовут подозрений; по крайней мере он на это надеялся.

– Войдите, – наконец произнес Гевин.

Дверь открылась, и вошел его камердинер. Если Хансон и заметил что-то предосудительное, выражение его лица не выдало ровно ничего.

– Ваша светлость, мистера Хауленда нет дома.

Гевин испустил дрожащий вздох.

– Нет дома? Где же...

– Это я и пыталась сказать вам, – откликнулась Кира из другого конца комнаты.

Гевин бросил взгляд в ее сторону и увидел, что она сидит неподвижно на стуле, взъерошенная и соблазнительная как сам грех. Нет, он не может думать об этом сейчас. Лучше сфокусироваться на том, что Джеймса не было дома во время их близости. Или, возможно, ему следует подумать о том, что Кира пыталась сказать ему что-то до того, как он набросился на нее.

Рассеянно кивнув слуге, Гевин мрачно поежился. Хансон, всегда воплощение приличий, уходя, оставил дверь открытой, но теперь ему было все равно. Как ни тяжело было это признавать, этот день ему придется запомнить как один из самых неудачных в его жизни, если, конечно, не считать того пронзительного, потрясающего наслаждения, которое Кира доставила ему.

Проклятие, он должен был думать головой, а не...

– Джеймс уехал вчера после того, как мы узнали, что мой брат поехал искать лорда Венса, чтобы отомстить за меня, – тихо сказала она.

Да, как же он забыл. Лорд Венс! Разумеется, негодяй солгал, когда несколько недель назад описывал свое рандеву с Кирой. Зачем? Вряд ли это сейчас имело значение. И все же Венс заслуживал, чтобы ему набили морду за такое поведение. Вот только откуда он узнал о родимом пятне Киры?

– Джеймс должен остановить вашего брата? – сдавленным голосом поинтересовался Гевин.

– Если потребуется.

– Потребуется? – Гевин потер внезапно заболевший лоб. – Но Джеймс не может драться. Я знаю, какова ловкость лорда Венса в обращении с дуэльными пистолетами. Если кузен попытается остановить вашего брата и окажется между ними во время дуэли, то...

– Надеюсь, до этого не дойдет. – Кира встала и медленно подошла к нему. – Джеймс должен сначала найти Дариуса. Основываясь на письме от некой дамы по имени миссис Линд, мы предположили, что Дариус направился в Корнуолл.

– Так это письмо от владелицы борделя?

– Вы знаете ее? – Кира вопросительно подняла брови. Гевин не без досады вспомнил, что когда-то провел вечер-другой в ее заведении.

– Совсем немного. Что еще говорилось в письме?

Кира пожала плечами:

– У нас не было письма. Но не волнуйтесь, Джеймс пообещал, что будет писать каждый день. Как раз сегодня утром я получила письмо, в котором говорилось, что с ним все хорошо и он уже кое-что узнал о моем брате. Очень возможно, что сейчас они оба уже едут домой.

Гевин заметил, как Кира кусала губу. Вряд ли она верила в то, что говорила, но ей очень хотелось верить.

Он вздохнул:

– Вот уж неприятность так неприятность.

– Мне жаль. – Она робко коснулась его плеча. – Я правда пыталась...

От ее прикосновения герцог вздрогнул. И тут же его тело взволнованно встрепенулось, мысли бешено заметались в голове.

– Я знаю.

Кира снова прикусила губу.

– Гевин, что мы скажем Джеймсу о... нас?

Сказать Джеймсу? Непостижимо. Почему она решила? Потому что у нее все еще было сознание невинной девственницы и она думала о замужестве. Теперь он не мог сделать единственное, чтобы отговорить кузена от женитьбы на ней, – занять его место!

И все же она была невенчанной, когда он обесчестил ее. Разве он не в долгу перед ней?

– Я... я не... – Гевин понятия не имел, что ответить Кире.

Если бы он только знал, как лорд Венс увидел родимое пятно Киры. Возможно, Венс действительно заплатил слуге за эти сведения...

Остаться одному и подумать – вот что ему сейчас нужно.

– Давайте обсудим это позже, а сейчас я должен идти. Если кто-то еще застанет нас наедине, пойдут разговоры. – С этими словами Гевин развернулся и чуть не бегом помчался в свою спальню. Он был готов отправиться куда угодно, лишь бы найти укромное место, где нет Киры, ее страстных глаз и ее ванильного аромата, сводящего его с ума; куда угодно из той самой комнаты, где он только что испытал величайшее наслаждение. Возможно, тогда он сможет думать о чем-то другом, кроме невесты своего кузена, и придумает способ выпутаться из этого несчастья.