Я поднялась, решившись окончательно. Объявила, что отправлюсь искать цветок папоротника, но князя обязательно спасу.

Яга Яговна вздохнула:

— Дело трудное. А случись что с тобой, Кощеюшка нам не простит. И мы тебе помочь ничем не сможем — тут чужая территория.

Кийс покачал головой:

— Вся местная нечисть в ту ночь будет на ногах. Они считают этот цветок своим и отдавать его не захотят.

Кот был решительно против моей авантюры. Бабки тоже не слишком одобряли.

— Ну хоть посоветуйте, где лучше этот цветок искать. А уж остальное — за мной.

Махнула рукой: волков бояться — в лес не ходить. И, кстати… может, чем-нибудь сумеет помочь семейка Локши?

Федор

Встретившись с Салтаном впервые, я с интересом, оглядел папашу Олены и Саввы. Красотой дети явно пошли в мать, хотя что-то было и от царя-батюшки. Заметил, что государь тоже нет-нет да и бросает взгляды в мою сторону. Ничего удивительного, посмотреть есть на что. Карлуша расстарался — девка из меня получилась классная. Хоть сам в себя влюбляйся. Но оставаться всю жизнь в теле бабы, даже самой красивой, я не собирался. Однако как избавиться от этого образа, пока не представлял.

Всю дорогу в царство Салтана находился рядом с Любкой. От этого было тяжело вдвойне. Получалось, что видит око, да зуб неймет. Бывшая неказистая худышка здорово поменялась со времени нашей первой встречи. Откуда что взялось. То ли шикарные волосы так ее преобразили, то ли дорогие наряды, то ли уверенная манера держаться. Становилось еще обиднее: такая девка — и не моя. И главное, в моем теле показать свой интерес невозможно. Чисто евнух!

Однако за последние дни девчонка изменилась — осунулась, сильно похудела. На лице выделялись огромные черные глаза. Я с жалостью подумал: «И на кой увязалась за мной? Сидела бы спокойно в нашем мире». Хотя к чему осуждать кого-то? И сам повел себя безрассудно. Зачем с пьяных глаз помчался выяснять отношения с магом? Можно было все сделать тихо и по-умному. И вот теперь я с Любкой вместе, но разделяет нас целая пропасть.

Знаки внимания со стороны государя я принимал с одобрением. Решил, что этим повышу свой статус в обществе. Когда мы разместились в выделенных нам покоях, Настасья шепнула:

— Не заиграйся. Пожелает царь оказаться в твоей постели, что будешь делать?

Я удивился:

— А ты на что? Старшая сестра обязана блюсти мое целомудрие. Скажешь царю, что доступ к телу — только через замужество. Да и последнее — сугубо с согласия твоего супруга, опекуна бедной сиротинушки.

Настасьюшка от смеха аж задохнулась:

— Ловко придумал! Хотя согласие на брак нужно будет спрашивать еще и у князя. — Потом вдруг стала серьезной. — А за целомудрием твоей сестры кто следить будет? Ты ничего не замечаешь?

Я напрягся:

— А должен?

— Савва просто поедает ее глазами. А сейчас Любка осталась одна.

Я задумался. Ухаживания парня приметил еще по дороге, как и реакцию на них девчонки. Любка явно восторга не испытывала. Но тогда «сестренка» была с князем.

— Не думаю, что Савва Любке нравится…

— Но он-то влюблен всерьез. И не забывай: Савва — царевич.

Я усмехнулся:

— Вряд ли титул имеет для Любки какое-то значение.

Хотя как знать. Говорят, от ненависти до любви — один шаг. А Савва, как я заметил, великий мастак охмурять женский пол.

— Ты меня не понял. Я беспокоюсь за девочку, не стоит оставлять ее одну.

Я представил, как не отхожу от Любки ни на шаг, оказывая ей знаки внимания. В моем мире и то такое поведение большинством не приветствуется, а уж здесь… И камнями забросать могут. Выложил свои соображения Настасье. Та поморщилась:

— Я про то, что надо просто с ней подружиться.

— Хорошо, попробую. Хотя она меня недолюбливает из-за заигрываний с князем.

И замурлыкал под нос отчего-то вертевшуюся весь в день в голове песенку:

Хоть поверьте, хоть проверьте,

Но вчера приснилось мне…[2]

Когда дошел до слов о том, как король играл на рояле, понял: это подсказка. Надо охмурять царя. Тогда передо мной склонят головы придворные, со мной станут считаться во дворце, да и на решения Салтана смогу влиять. И на его сыночка, любителя чужих дам, управа найдется. А это дорогого стоит. Сам себя похвалил за сообразительность: хорошо, что в голове красотки остались мозги олигарха Федора.

Стал размышлять дальше. Исчезновение супруга Любки с одной стороны было мне на руку, но вот с другой… Если не раздобуду это ёкарное яйцо, то останусь бабой навек. Хотя… бесенок ведь может указать, где Кощей. Но торопиться с его освобождением не стоит. Пусть пока посидит. Как найду — сговорчивее будет. Вряд ли золотой амулет ему милее, чем жизнь. Увы, за все на свете приходится платить.

С удовольствием растянулся на кровати. Подумал, что давненько не отдыхал нормально: то в шатрах на природе, то в тесной карете, то в темнице на тюфяках с соломой. Вроде хотелось спать, но сон почему-то не шел. Стали мучить воспоминания о доме, о моих прежних друганах. Цело ли еще тяжкими трудами нажитое имущество? Или кореша уже расстарались? Однако сколько ни думай, легче от того не станет. Пора закрыть эту тему до лучших времен. Сумею попасть обратно в свой мир — верну все, и с процентами.

Сон в эту ночь мне приснился довольно странный…

Ясно увидел себя в своем коттедже, вроде как наряжаюсь на светский бал. Смотрю на разложенный на стуле фрак, собираюсь надеть и… замечаю отражение в зеркале. А там — пышногрудая красавица в белом платье. С трудом справившись с раздражением, выхожу из дома. Устраиваюсь на сиденье автомобиля. С облегчением вздыхаю: хоть что-то хорошее, надоели лошади и кареты.

Едем недолго. Затем дверцу передо мной распахивает мужчина и подает руку. Я вижу, что мой сегодняшний кавалер — Колян. Мы входим в зал, залитый ярким светом. Я кручу головой: где же свечи? И вдруг ясно осознаю, что нахожусь в своем мире. Только вот гости одеты как-то странно. Все женщины — в похожих длинных платьях, мужчины — в странных камзолах явно не от Юдашкина или Зайцева. Хотя украшений на всех много, цацки так и блестят. Мой спутник важно вертит головой, похоже, чем-то очень гордится. С чего бы вдруг? Его состояние — не самое крупное в городе. Как-то все очень удивительно.

И тут раздается веселая песенка о примчавшемся принце на серебряном коне. Я офигеваю совсем. Можно и ее, конечно, послушать, но не на таком же приеме. Это даже я без всяких учителей этикета соображу.

Я скосил глаза на своего кавалера. Тот выпятил грудь колесом. Неужто Коля вообразил себя принцем? А кто же тогда я? А мелодия звучит дальше.