— Ночью-то я двух мышей съел, так что мяса хватило, — шутя припугнул ее гость.

Но Забавка уже не слушала. Слегка пошатнувшись и ухватившись за стену, она вошла в комнату, где лежал Владигор.

«Это ведь сколько своих сил она ему отдала!» — с уважением подумал Филимон.

Князь появился скоро. Был он бледноват, но держался прямо.

— Плохие новости, Владигор, я от Ждана, с дороги. Абдархор уже на твоей земле.

— Договориться пробовали?

— Еще как пробовали!

— Ну и что?

— Так он обоих переговорщиков, что Ждан послал, привязал к двум лошадям, а лошадей погнал в разные стороны.

— Опять в свою дикость ударился!

Забавка, стоявшая тут же, услышав о новостях, задерживать не стала.

— Только побереги себя, князь, — попросила она, — хотя бы несколько дней. Нельзя тебе сразу в битву.

Она вошла в кабинет отца, уже привычно подняла хрустальный шар в воздух и высмотрела с его помощью место, где находились Ждан с войском. А вернувшись, попросила птицечеловека:

— Отойди от князя, Филимон. У меня на него одного едва силы хватит. А ты уж сам как-нибудь долетишь. Ты же, Владигор, окажешься прямо в стане своего воеводы. Лиходеюшка тебя уж заждался. — Она на мгновение смущенно замолчала, а потом, тряхнув головой, весело добавила: — Только поцелуй на прощание, не то отправлю куда-нибудь мимо.

Пока воинов кормили утренней кашей, в палатку Ждана привели лазутчика. Троих лазутчиков Ждан отправил с вечера, но вернулся только один. Способ был известный — по любому стану бродят воины в поисках своей лошади. Подходят к кострам, выспрашивают. Кто из них свой, кто чужой — в большом войске распознать трудно. Кому везет, тот возвращается невредимым и рассказывает о расположении врага, о подслушанных разговорах. Больше везет тем, кто разыгрывает неловких придурковатых парней.

Однажды перед битвой Ждан приказал хватать всех подозрительных — за ночь ему привели больше сотни парней. Некоторые даже имен своих командиров не знали. Пока их проверяли, прошла ночь. Осталось десятка два непроверенных. Их собирались изрубить как врагов. Хорошо, прибежал начальник отряда, который составлялся из всяческих потерявшихся. Он и узнал большинство из них. Зато четверо — сбежали. Ждан так до сих пор и не знал, были ли они действительно вражескими лазутчиками или своими воинами, понявшими, что им грозит.

Этот лазутчик, пробродивший по стану врага половину ночи, а вторую половину пробиравшийся в родное войско, бойко рисовал углем на доске расположение конницы Абдархора, двух отрядов пеших лучников и двух запасных конных сотен.

Силы были неравными. Мало того, Абдархор поджидал еще одно войско, которое должно было подойти к вечеру.

В тот момент, когда Ждан, отпустив лазутчика, призадумался, как действовать дальше, в палатку, как ни в чем не бывало, вошел князь.

— Живой! — только и сумел выговорить воевода.

Но больше никаких слов и не требовалось. Достаточно было светящихся счастьем глаз.

Владигор сразу взял доску с чертежом, который сделал лазутчик, и сказал грустно:

— Всегда уважал Абдархора. Свое дело знает.

А Ждан в это время с любовью и жалостью

смотрел на старого друга:

— Бледен ты, князь. Недолечили тебя.

— Под солнцем пройдет, — отмахнулся Владигор. — Бери две сотни на самых быстрых конях. Нужно обойти Абдархора так, чтобы он не заметил, и до полудня успеть к Кривому ущелью.

— Это еще зачем? — удивился Ждан. — Я к тому, что у нас и так силы малые, а если мы их дробить станем…

— Не спеши. Саддам уже стар по горам лазать и другим путем со своим отрядом не пойдет — только Кривым ущельем. Но воин он тоже хороший и может выставить заранее боевое охранение. Потому ты и берешь две сотни. Одна — чтобы сбить это охранение. Не удастся сбить — тоже ладно, главное — отвлечь. А ты в это время со второй сотней поднимаешься по горной тропе наверх, делишь отряд пополам и рушишь камни со входа и выхода — запираешь войско Саддама в ущелье.

— Стало быть, Абдархор подмоги не дождется! — Ждан потрясенно взглянул на Владигора.

Так разобраться во всем за один миг было доступно лишь князю.

— Теперь дальше, — продолжил Владигор. — Завалы они, конечно, разберут, но светлого времени им не хватит. Они к выходу из ущелья должны подойти после полудня. Абдархор сегодня биться не собирается — будет ждать подмогу. Он знает, что мы тоже подмогу поджидаем и до ее прибытия в битву не вступим. Смотри, как выгодно он расположился. Позади — холмы, на которых должны встать воины Саддама. Сам он — в долине. С одной стороны — река, с другой — густой лес. А перед долиной — овраг.

Значит, тому, кто нападает, придется по этому оврагу спускаться, а потом взбираться по крутому берегу. Но мы не станем ни спускаться, ни взбираться. Я оставляю костры и немного людей, чтоб жгли их всю ночь. А сам с войском иду по твоему пути в обход. На тех холмах, где должен расположиться Саддам, мы с тобой встретимся и начнем сечу перед рассветом, когда Абдархор еще спать будет.

— Сумеем ли мы отличить во тьме своего от чужого? — с сомнением спросил Ждан.

— Весь день, пока войско отдыхает, один отряд будет тайно заготавливать факелы. Каждому дадим по два факела. Второй — на случай, если в битве выронит. И строго скажем: каждый, кто без факела, — враг. — Владигор посмотрел на Ждана: — Как думаешь, управимся?

— Так я иду собирать две сотни, чтобы поспеть к ущелью, — ответил Ждан.

— Кого вместо себя оставляешь?

— Да хотя бы и Млада. Он от горя по тебе едва не помер, а парень очень дельный.

Вдали, не переставая, высчитывала чью-то жизнь кукушка. Когда она устала и смолкла, Ждан с двумя сотнями верных воинов отправился в обход через лес к Кривому ущелью.

Войску на чужой земле нужно многого опасаться, а потому Абдархор вокруг своего лагеря выставил со всех сторон дозоры, которым полагалось всю ночь жечь небольшие костры, а в случае тревоги — быстро подбросить хвороста, чтобы пламя могло ярко вспыхнуть. Такой был знак опасности.

Абдархор послал в княжеское войско нескольких лазутчиков. Те вернулись и доложили, что синегорцы все еще собирают силы и нападать в эту ночь не станут.

— Если до темноты подойдет Саддам, то на рассвете нападем мы. Если нет, будем ждать до следующего утра.

План у Абдархора был простой: незадолго до поры, когда начинает светать, основным силам перебраться через овраг, а едва рассветет — ударить по спящему врагу. Чтобы войско не бездельничало днем — уж он-то знал, как безделье мгновенно рушит всю дисциплину, — он заставил плести из гибких веток мостки. Два-три таких мостка можно перебросить через овраг, чтобы быстро переправить лучников.