«Некоторые слухи, пришедшие, бесспорно, из России, пытаются привлечь внимание к тому, что пилоты полков „Нормандия“ и „Париж“ имеют низкий военный и технический уровень. Что их набор осуществлялся без должной заботы.

…32 пилота, задействованные ныне на месте (последнее пополнение было осуществлено представителем полка Нормандия) имеют в среднем налет 300–400 часов. Некоторые имеют намного больше. Только двое имеют налет 250 часов (что нашими союзниками расценено как сверхдостаточно). Почти все они прошли подготовку в летной школе в Мекнесе…

…В заключение хочу отметить, что пилоты этих двух полков в целом по уровню превосходят других пилотов Французских ВВС»[133].

Военный комиссар принял к сведению рапорт генерала, и больше попытки вывода французских летчиков из СССР не проводились никогда.

* * *

25 мая 1944 г. авиаполк «Нормандия» под командованием майора Пуяда, имея на вооружении 51 истребитель Як-9, 2 учебных самолета Як-7, один транспортный Як-6 и один самолет связи У-2, вылетел на фронт. Боевой состав — 58 пилотов.

Полк был расквартирован на аэродроме Дубровка. В деревне Дубровка пилоты, к своему удивлению, обнаружили холм, который местные жители называли Французская гора и который, возможно, был братской могилой французов, погибших при отступлении из Москвы в 1812 году. В деревне, по рассказам жителей, до войны был музей Великой армии Наполеона, созданный местным священником, который нашел в округе немало различных вещей, оставшихся от французов. Музей был сожжен немцами в 1941 г.[134]

На аэродроме Докудово по соседству с «Нормандией» базировалась 3-я гвардейская истребительная дивизия под командованием полковника Василия Сталина, который пригласил полковника Пуяда и генерала Захарова на посиделки. Пуяд взял с собой в качестве переводчика Михаила Шика, который затем вспоминал, что в процессе возлияний Василий Сталин сказал Пуяду, что тот ему нравится и, если что, он может перевести «Нормандию» в свою дивизию. Пуяд с присущей французам дипломатичностью отшутился, что им и так хорошо. Тем не менее иногда попадаются совершенно фантастические спекуляции на эту тему. Это был первая и последняя встреча «Нормандии» с Василием Сталиным. Только Жан де Панж позднее еще раз встречался с сыном генералиссимуса.

* * *

Бои начались крайне неудачно. В самом начале, 28 мая, во время ознакомительного полета вдоль линии фронта в самолете командира эскадрильи «Шербур» лейтенанта Марселя Лефевра произошла авария, упало давление бензина, и он решил вернуться на аэродром. В это время в кабину стали поступать пары бензина, а затем он уже стал брызгать. Марсель Лефевр и его ведомый Франсуа де Жофр вернулись на аэродром. В этот момент, по радиодокладам Лефевра, он был уже весь мокрый от бензина. При посадке он не успел или не сумел открыть шасси и самолет ударился о землю[135]. Самолет благополучно приземлился, но в момент, когда Марсель Лефевр открыл кабину, он вспыхнул как факел и стал кататься по земле, чтобы сбить пламя. Боеприпасы в самолете Лефевра от огня стали взрываться и вызвали пожар в избах, в которых жили пилоты.

Солдаты боевого охранения аэродрома помогли потушить огонь, и, когда подбежали другие пилоты с доктором Лебединским, Марсель Лефевр был в сознании и разговаривал. Георгий Лебединский сразу констатировал, что площадь ожогов слишком велика. Ноги обгорели полностью, что грозило закупоркой почек. Он организовал его отправку в госпиталь в Москву[136].

5 июня, за сутки до начала долгожданной высадки союзников в Нормандии, лейтенант Марсель Лефевр скончался на руках у Луи Дельфино, дежурившего в госпитале последние три дня. Французской военной миссией в Москве были организованы торжественные похороны. Марселя Лефевра похоронили на Введенском кладбище возле памятника французам, погибшим в Москве в 1812 году. Он был первым пилотом, похороненным в Москве. На церемонии присутствовали генералы Пети, Захаров, Левандович и семь человек, оставшихся в живых из первой группы. Отпевание проводил священник из католической церкви Москвы.

Командиром эскадрильи «Шербур» становится капитан Пьер Матрас.

8 июня в своем первом воздушном бою над станцией Рудня младший лейтенант Морис Шалль в суматохе боя сбил советский самолет лейтенанта Архипова. Два французских истребителя ввязались в бой с двумя «Фокке-Вульфами», к которым на помощь пришли еще два. К французам на помощь пришли два истребителя из 18 гвардейского авиаполка. При лобовой атаке Морис Шалль обстрелял и подбил немецкий самолет, который задымился и стал снижаться. Затем, нагнав его на пикировании, Морис Шалль дал по нему очередь и успел заметить место, где самолет упал. В полной уверенности, что это был тот же самый немецкий самолет, он заявил о своей победе. Игорь Эйхенбаум и Жан де Панж вылетели на место для подтверждения падения самолета и обнаружили на месте падения советский самолет[137]. Для Мориса Шалля это стало трагедией, которую он нес все десять месяцев, остававшихся ему до конца жизни.

По записям в журнале боевых действий говорится, что два самолета 18 ГИАП вначале по ошибке атаковала французские самолеты. Немецкие самолеты, воспользовавшись ситуацией, ушли, а советские и французские в суматохе атаковали друг друга.

Донесение с описанием воздушного боя французских истребителей с советскими и гибели лейтенанта Архипова.[138]

Несколько отличное описание происшествия дали летчики 18-го авиаполка. По их сообщению, не 2, а 4 самолета 18-го полка по приказу вылетели в район станции Рудня. На подлете были атакованы четверкой неопознанных самолетов, самолет Архипова получил повреждения и стал возвращаться на аэродром под прикрытием своего ведомого лейтенанта Тарасова, который, видя, что самолет Архипова не дымит и идет нормально, вернулся в бой и был атакован парой Як-9, после чего получил приказ вернуться на аэродром. Самолет Архипова не вернулся. По сообщениям наземных служб, он был атакован парой Як-9 и взорвался в воздухе[139].