В ожидании отхода электропоезда отец сказал:

— Чувствую, сын, что ты тут, возле Москвы, при очень серьезном деле находишься, а при каком именно — никак в толк не возьму. Ты уж мне, старому солдату, откройся, чем занимаешься? Даю крепчайшее слово, что никому и намеком не обмолвлюсь.

— Я тебе, папа, уже не раз объяснял, что испытываю новейшую технику, — улыбнувшись, сказал Юрий и добавил: — Авиационную.

— А летать ты на этой технике будешь?

— Скоро полетим… Может, я, а может, кто-то другой?

На следующий день Юрий вернулся с занятий поздно вечером. Он принял душ, сел ужинать. Мать поставила на стол ужин и продолжила чтение свежей газеты.

— Что тебя, мамуля, так увлекло в газете? — перестав есть, неожиданно спросил Юрий.

— Да вот, сынок, тут пишут, что уже и кабину испытали, в которой человек отправится в космос, — ответила мать.

— Правильно написано, опробовали, — подтвердил Юрий.

— А я вот все думаю, какой же человек согласится в этакую даль полететь?.. Неужели найдется такой дурак?

Юрий, перестав есть, заливисто засмеялся:

— Почему ты так думаешь, мама, что для такого полета надо обязательно искать какого-то дурака? Я, например, думаю, что дураку в космосе вообще делать нечего.

— Так-то оно так, но любой серьезный человек наверняка откажется от такой затеи. Мушку с Пчелкой запустили на орбиту, они там и сгорели, — продолжала упорствовать Анна Тимофеевна.

— Понимаешь, мама, — попробовал объясниться Юрий, — любое новое дело почти всегда связано с риском. Сколько летчиков погибло, пока научили летать самолеты. Но ведь авиация нужна людям, ты не будешь спорить. И космонавтика тоже нужна. Мы уже не можем ограничивать свои знания о Вселенной пределами одной Земли. Не проникнуть в космос, когда есть такая возможность, значит, обкрадывать самих себя. Это нужно и для науки, и для народного хозяйства. А космическая техника у нас, поверь мне на слово, надежная. В ее разработку государство вкладывает большие средства. Так что дураку космический корабль доверить нельзя. Да и велика ли будет нам честь, если мы первыми в мире пошлем в космос неумного человека?

— Я понимаю, Юраша, а все-таки страшно это.

Работа в Центре подготовки продолжалась своим чередом. Но отряд жил в ожидании чего-то необычного, особенного, значительного. Это чувствовали космонавты повсюду — на занятиях и дома. Только вечерняя забава с дочерьми как-то отвлекала Гагарина от мучительных дум о предстоящем старте. Никогда прежде ожидание не становилось для него столь тягостным и загадочно неопределенным. И уложив дочерей в постель, он нередко ловил себя на мысли, что никак не может сосредоточиться на содержании раскрытой книги или привычного конспекта. Но все же большое напряжение первых мартовских дней не выбивало Юрия из колеи. Валюша неизменно видела перед собой собранного, контролирующего свои действия мужа.

Утром 20 марта, перед началом занятий на макете-тренажере, полковник Карпов объявил, что космонавты, сдавшие государственный экзамен, через три дня вылетают на космодром Байконур, где готовится к запуску пятый корабль-спутник «Восток».

— Вот когда мы собственными глазами увидим, как взлетают в небо космические корабли, как кто-то из нас в конце марта взлетит в следующем «Востоке» на орбиту, — тут же шепнул Нелюбов сидящему рядом Титову.

Этого не ожидал никто. Вечером 23 марта по расписанию заканчивалось десятисуточное пребывание старшего лейтенанта Бондаренко в сурдокамере. Как и других космонавтов, его испытывали одиночеством и тишиной. Пониженное давление в сурдокамере компенсировалось повышенным содержанием кислорода. Освободившись от датчиков после медицинских проб по команде дежурного врача, Валентин протер места их крепления ватой, смоченной в спирте, и, не глядя, отбросил тампон в сторону. Вата упала на спираль включенной электроплитки. В перенасыщенной кислородом атмосфере, пламя мгновенно охватило все пространство сурдокамеры. На Бондаренко загорелся шерстяной тренировочный костюм, но он попытался сам сбить пламя и не подал сигнал тревоги на пульт управления. Врач сразу открыть герметическую дверь, не выровняв давление снаружи и внутри, не мог. На эту операцию требовалось всего несколько секунд, но их фактически не было. Когда Валентина извлекли из сурдокамеры, он был еще в сознании и настойчиво повторял, что сам полностью виноват в происшедшем, винить не надо никого.

Более восьми часов врачи Монинской районной больницы боролись за жизнь летчика, но спасти его не смогли. Бондаренко скончался от ожогового шока… Первый отряд Центра подготовки космонавтов сократился еще на одного кандидата, до семнадцати человек. Совершенно нелепая и неожиданная потеря.

Уходя рано утром 24 марта из дома, Гагарин сказал жене, что он убывает в кратковременную командировку. Куда именно, не уточнил, объяснил только, что на этот раз его отсутствие будет недолгим, всего день или два. Короткие и долгие командировки Юрия стали для Валюши вполне привычным делом. Его полумесячное сидение в сурдокамере для нее тоже значилось «долгой служебной командировкой». На самом деле в этот раз он в составе «ударной шестерки» улетел на Байконур. Получилось совершенно особенное посещение космодрома.

Взору космонавтов предстало изумительное сооружение, подобно башне, на несколько десятков метров устремленное в небо. Установленная на пусковое устройство ракета-носитель с «Востоком» на вершине, охваченная со всех сторон страхующими мачтами, и в неподвижности являла собой уникальное зрелище.

В день старта, продолжая знакомство с технической позицией полигона, космонавты оказались в комнате, где биологи Казакова и Серяпин готовили к полету собачонку рыжеватой масти с темными пятнами на спине. Оказалось, что у дворняжки нет даже имени, и значилась она в институте Яздовского под двадцать пятым испытательным номером. Гагарин поднял ее с Земли. Собачонка доверчиво лизнула его руку.

И тут Серяпин обратился к космонавтам с просьбой:

— Ребята, неудобно посылать собачонку в космос без имени. Предложите, пожалуйста, ей имя.

Юрий легко выполнил эту просьбу специалиста. Передавая собачонку Казаковой, он сказал:

— Ну, счастливого тебе пути, Звездочка.

Под этим красивым именем и полетела дворняжка в космос. Как всегда, соседствовал привычно с ней в кабине «штатный космонавт» — манекен «Иван Иванович».

Запуск пятого корабля-спутника «Восток» произвел на космонавтов неизгладимое впечатление. Находясь на наблюдательном пункте в полутора километрах от стартовой площадки, они хорошо видели все подготовительные операции перед пуском. Динамики четко доносили до НП каждую отданную команду. За пятнадцать минут до взлета опускаются страховочные фермы. Время спрессовывается в мгновения, ускоряя свой неумолимый бег. Объявляется пятиминутная готовность. Теперь взоры всех устремляются на ракету-носитель с «Востоком» на вершине. Казалось, почти вслед разнеслась и решающая команда: «Подъем!»