Приятная перспектива, нечего сказать.

— Хлоя оставила на твоем мобильном голосовое сообщение, — доложила из шкафа Делла Ли.

Джози обернулась к ней, окруженной озерцом света в темной комнате.

— Откуда ты знаешь?

Делла Ли пожала плечами и продолжила аккуратно вырезать фотографию Эйфелевой башни ножницами, которые позаимствовала из ящика письменного стола.

Джози вздохнула.

— Убила бы тебя за то, что без спросу берешь мой мобильный, но я никогда никому не отправляю голосовых сообщений и без тебя не догадалась бы их проверить. — Джози достала из сумочки телефон и подошла с ним к гардеробной, чтобы видеть кнопки. — Кому ты звонила?

— Никому.

— Джулиану?

— Да никому я не звонила.

— Ладно. Не хочешь — не говори.

Джози открыла голосовую почту и прослушала послание от Хлои — та сообщала, что у нее все в порядке, чтобы Джози не беспокоилась, и что она позвонит ей на День благодарения. Голос у нее был уже не такой безжизненный, как накануне, и у Джози отлегло от сердца. Наверное, самое страшное осталось для Хлои позади.

Джози убрала телефон обратно в сумочку. Теперь настал черед заняться ее собственными проблемами.

— Делла Ли, — она повернулась к гардеробной, — мне кажется, нам нужно поговорить о том, что ты будешь делать, когда придет письмо от мистера Ламара. Времени у тебя не слишком много, так что пора начинать готовиться. Мне хочется думать, что твой интерес к моим журналам — добрый знак. Ты хочешь отправиться в путешествие?

Делла Ли кивнула на кипу журналов, которую вытащила из потайного шкафа и положила рядом с собой.

— Видимо, не так сильно, как ты.

— Тебе придется уйти. Ты дала слово.

Делла Ли наткнулась на фотографии Триумфальной арки и, радостно пискнув, немедленно принялась ее вырезать. Похоже, Парижу в ее коллаже отводилась немаловажная роль. Джози всегда мечтала побывать в Париже.

— Я должна устроить твою жизнь, а потом я уйду.

— С моей жизнью и так все в полном порядке, — заверила ее Джози. — Так что давай все-таки обсудим, где ты будешь жить, когда уйдешь.

— Все уже решено, — объявила Делла Ли.

Для Джози эта новость оказалась неожиданной.

— Правда?

— Конечно. Я знала, куда подамся, еще когда вышла за порог моего дома.

Еще когда вышла за порог своего дома. Когда она оставила позади детство и неуравновешенную мать. Свое уголовное прошлое. Джулиана. Да всю свою жизнь. Как она на это отважилась? Джози о таком решительном шаге могла лишь мечтать.

— Ну и куда же собираешься податься? Давай расскажи мне.

— Я же сказала тебе. На север.

— Север — понятие растяжимое.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, — отрезала Делла Ли. — И вообще, это не твое дело.

В этом была вся Делла Ли.

— Интересно, почему с тобой подобная тактика не проходит?

Делла Ли только улыбнулась.

Вот уже третий год подряд Адам праздновал День благодарения у родителей Джейка, которые неизменно отмечали его вечером в среду, а не в четверг, как это было принято традиционно. Однако никогда раньше ему не приходилось сопровождать туда Джейка в качестве его пары.

— А я все равно считаю, что ты мог бы подарить мне цветочки, — пошутил он, пока они поднимались на крыльцо.

Джейк покачал головой.

— Нет, тебя решительно невозможно никуда взять с собой.

— Просто без Хлои здесь как-то не так.

— Без Хлои все как-то не так.

Они поднялись на крыльцо, стряхнули с курток снег и потопали, чтобы избавиться от того, что успело налипнуть на подошвы. Снег все еще шел, но ни на дорожке, ни на аллее, ведущей к просторному дому Ярдли, не было ни снежинки. Адам всегда думал, что здесь обитают идеальные заколдованные люди. Снег не падал на их дорожки. На дворе никогда не росли сорняки. Дом никогда не требовал покраски. А в летнюю жару, когда хочется прохлады, вокруг всегда была тень, хотя деревьев нигде поблизости не наблюдалось.

Адам любил приходить в этот дом, точно попавший сюда из другого мира, хотя и не состоял в родстве с его хозяевами. Джейк же терпеть не мог это место.

— Не представляю, как я все это переживу, — сказал Джейк, подходя к двери и нажимая кнопку звонка.

Горничная открыла дверь, и их впустили внутрь. В украшении дома Фейт Ярдли просто превзошла самое себя, причем явно в последний момент. С потолка на нитках свисали хрустальные снежинки. Традиционные рога изобилия и букеты из листьев на каминных полках и столах чуть поблескивали, припорошенные искусственным снегом. Кромки бокалов искрились сахарной каймой. Джейк сказал, что в этом году традиционному пуншу дали название «снежный суп».

— Каким образом твоя матушка умудрилась сотворить все это великолепие за такое короткое время? — спросил Адам, когда служанка забрала у них куртки.

— Уйма кофеина и оплата подручным в тройном размере. Когда сегодня утром я разговаривал с ней, она радовалась, словно девчонка. Двадцать лет она устраивает эти приемы, и впервые на День благодарения выпал снег.

Они вступили в роскошную гостиную с большим камином. Несмотря на снегопад, гостей у Ярдли собралось немало. В этом году приглашенных было человек тридцать — достаточное количество, чтобы затеряться среди них, что Адаму сделать было несколько легче, нежели Джейку, сыну хозяев, которого все непременно желали поприветствовать.

Фейт вышла им навстречу. В своем красном платье с открытыми плечами она была великолепна.

— Мой мальчик, — сказала она, обнимая Джейка. — Как жаль, что Хлоя не пришла.

— Мне тоже жаль, мама. — Он протянул ей коробку конфет — традиционный подарок на каждый День благодарения.

Она приняла ее с таким видом, как будто это был самый дорогой подарок за всю ее жизнь.

— Да, Адам, очень рада видеть вас снова.

Адам вручил ей букет цветов, который всегда приносил хозяйке, и она обняла его. От нее пахло сдобным печеньем.

— Я видела, как вы вошли; по-моему, сегодня вечером вы хромаете сильнее обычного. Так-то по вам и не скажешь, что у вас что-то с ногой.

— Это все холод и снег, Фейт. В такую погоду нога у меня всегда немеет.

— Так подойдите поближе к огню. Я распоряжусь, чтобы официант принес вам чего-нибудь выпить. Прошу прощения. — Она двинулась было прочь, но потом остановилась и улыбнулась Джейку. — Какой же ты у меня красавчик. — Она потрепала его по щеке. — Как я тебя люблю.

— Мне нравится твоя мама, — сказал Адам, когда она удалилась.

— Она святая.