Стае некоторое время напряженно дышал, словно на пороге неведомого выбора, несколько раз посматривал на дверь, на нас каждого в отдельности, но неизменно возвращался взглядом именно на стол, загроможденный трофеями. Благодаря этому здравый рассудок у него все-таки возобладал, и он чуть ли не по слогам стал отвечать:

— Того, кто попросит, летучая дымка из тела тирпиеня отравит на месте. Того, кто захочет отнять, летучая дымка отравит вместе со всеми родственниками до второго колена в течение лутеня, где бы те ни находились.

Барон Копперфилд с деловым видом уточнил:

— То есть дедушек с бабушками и всех внуков за сорок днин?

— А га.

Мне хотелось сразу во всех подробностях расспросить что это за дымка, откуда она появляется и как «травит», да и вообще, почему так получается, но подспудно я догадался, что такие сведения каждый ребенок этого мира получает с молоком матери, и не стал накалять обстановку глупыми вопросами. Только согласно кивнул:

— Строго и справедливо! — и с некоторым сожалением добавил: — Остается только сожалеть, что летучая дымка до сих пор не отравила всех зроаков и кречей.

На это наш провожатый только развел руками: дескать, извечный, но чисто риторический вопрос.

Зато я не стал больше медлить. Подошел решительно к столу, поманил к себе Стаса и положил ему на руки четыре куска со словами:

— Немедленно в лазарет! Лечить всех больных и нуждающихся. Если не хватит, приказываю: немедленно мчаться ко мне за добавкой!

— Ваша милость!.. Ваша милость!.. — лопотал молодой воин как помешанный, но далее со словами благодарности задерживаться не стал, а бегом унесся наружу.

Оставшись наедине, мы с Леонидом расслабленно растянулись на вполне приличных и мягких кроватях и после некоторого блаженного постанывания вернулись к обсуждению последних событий.

— Ты, я вижу, тоже многого об этом мире не знаешь, — укорил меня барон Лев.

— Ха! Зато как интересно! Сто лет проживем — а скучать и дня не придется.

— Слушай, а если бы мы и в самом деле отравились?

— Поверь, нас бы уже это совершенно не трогало, — философски рассудил я, — Лежали бы себе возле костра и смотрели не моргающими глазами в синее безоблачное небо.

— Тьфу на тебя! А девчонок не жалко? Ведь нам еще их разыскивать и помогать.

Мне немного взгрустнулось, хотя сам себя в первую очередь и утешил:

— Не переживай! Такие оторвы нигде не пропадут. Уж их-то я отлично знаю.

— Ну а вдруг их и в самом деле в тюрьму упекли?

— Они и оттуда выберутся, не сомневаюсь. Тем более что мы на острове лежать не остались. Сейчас себя только в товарный вид приведем, выберем верное направление и поспешим к манящему Рушатрону.

Я вскочил, и мой взгляд упал на заряженный до сих пор арбалет:

— Непорядок!

Быстро разрядил оба уникальных для этого мира устройства и положил арбалеты возле кроватей прямо на пол. И только потом с невероятным облегчением принялся сдирать мешающие мне дышать портупеи, ремни, одежды и рваные носки. Оставшись в одном нижнем белье, ринулся в ванное помещение, в котором стояла бочка с водой. Причем с ледяной водой, в которой я еще месяц назад ничего бы, кроме кончиков пальцев, не замочил. А сейчас начал с лица, потом побрызгал на ноги, потом сбросил трусы и майку и с ревом восторга окатил себя несколькими кувшинами бодрящей тело воды.

И уже на ходу вытираясь казенным полотенцем, вломился в комнату с довольными восклицаниями:

— Класс! Словно заново на свет возродился! Иди и ты, там еще две трети бочки осталось, не пожалеешь.

— Чего жалеть? Я только вчера вечером в реке прекрасно искупался.

Глядя на мое раскрасневшееся от перепада температур тело, Леонид поднялся с кровати и поплелся в место омовения с большим сомнением. А попробовав там воду, лишь с издевкой зафыркал:

— Они ее что, в холодильнике охлаждали? Или тут пьяных гостей после перепоя макать принято? Бесплатный вытрезвитель, так сказать.

Видимо, он помыл только руки да смочил лицо, но когда вернулся уже без маски на лице, я уже напялил на себя свежие трусы и майку и внимательно осматривал ноги. При этом свои ощущения высказывал вслух:

— Непонятно. Ни единой потертости или мозоля. Ни единой трещинки. Даже покраснений нет. Или уже все прошло?

Товарищ не удержался от подковырки:

— Случается, когда человек полгода ноги не моет.

— Неправда! Когда ты меня через воду переносил, я их по колено вымыл. Значит, полгода только начались.

Так посмеиваясь, я выбрал новые носки. Надел их и даже прошелся туда-сюда по ковровой дорожке вдоль кровати.

— Не жмут? — ерничал земляк.

Но и я в долгу не остался:

— Нисколько! Легко, спокойно. Словно барон без баронства. Кстати, теперь наша задача — точно узнать название реки и в какую сторону она течет. А то я что-то так и не разобрался. То есть ищем карты и прислушиваемся к каждому слову. Заодно следует выяснить, почему не видно ладей купцов и путешественников, а если увидим, то немедленно следует напроситься к ним в попутчики.

— Но ты же сам говорил, что река очень похожа на Лияну?

— Похожа. Но Лияна даже чуть шире, при этом она достигает такой громадной ширины как раз перед Рушатроном после слияния с другой рекой. Откуда здесь такая водная преграда, понять не могу. Хорошо хоть с нападением кречей не прокололся, они ведь над водой вообще не летают.

Не прекращая разговора, заодно тщательно вычистил ботинки как рукой, так и чистым куском губки. Ничего постороннего не заметил, запах тоже подозрения не вызвал. Да и что с ними может случиться? Новейшие, натуральная кожа, самые современные и наиболее целесообразные в любом походе. Немного ослабил шнуровку и сделал попытку надеть на ноги свои «кислотные» ботинки.

— Фокус не удался, факир был пьян, — с сарказмом констатировал Леонид, глядя на мои безуспешные попытки. А потом с недоумением воскликнул: — Неужели ты не видишь, насколько твои ноги распухли?!

— Но они у меня не болят, — мямлил я.

— Потому что онемели! Потеряли чувствительность. Вот пройдет час-два…

Я пробовал интенсивно себя щипать за кожу на ноге и выкручивать пальцы.

— Больно! Все чувствую!

— Ерунда! Это у тебя просто зрительное восприятие. Да и вообще, думай хоть немного: раз не отрезают, значит, либо опухли ноги, либо…

Он замер на полуслове, а я тоже решил поехидничать:

— Ну? А соврать-то и нечего!

— …либо ботинки стали меньше.

— Это как? — застыл я в изумлении.

— Очень просто. Сейчас создали искусственную кожу, весьма похожую на натуральную, и делают из нее качественные подделки лучшей обуви. Но достаточно только такую фальшивку замочить парочку раз, а то и одного раза хватит, как поддельная кожа сжимается на один-два размера.