— Не волнуйся. Это и так был мертвец, — человек убрал шило в трубку на поясе. Блок-флейта. Она разбирается.

— Я тоже тебя узнал, — кивнул Музыкант. — Обычно мы не вмешиваемся. Сзади ударил свет, и наши тени завертелись хороводом. От них меня бросило в штопор, но Музыкант цепко ухватил мое плечо.

— Сейчас, — тихо сказал он. — Я закончу с делами, проведу тебя домой, и мы поговорим. Позади остановился древний фургон с мигалкой. «Скорая».

Темно-зеленая, облупленная, как старый умывальник. С полустершимся крестом на белом фонаре. Люди в халатах расположили мертвецов перед ней, — три куска мяса, обернутые в мутный полиэтилен. Музыкант уже стоял там. Он говорил тихо, но я слышал всё, и меня тошнило.

— Этот повесился, вы знаете, где. Этот — зарезал этого, — на сверток шлепнулся кухонный нож. — Нанес удар в шею, пока тот душил его, рану расширьте, отпечатки нужны. Этих в лес, этого в детский сад под дальний павильон — пускай свои найдут. Его люди погрузили тела в фургон и захлопнули дверь.

— Нравится? — спросил Музыкант, когда мы остались наедине. Он хлопнул себя по блок-флейте. — Это твоя. Сначала мы использовали колья. Удобно: сжигаешь, и никакого орудия. Я тронул разбитую скулу. Она выросла почти вдвое.

— Выглядишь, как наш человек, — он махнул рукой с неподвижными пальцами. — Если хочешь присоединиться, могу за тебя замолвить слово. У нас такие все. С травмами?

— Так или иначе. Одним кости переломали, другим жизнь, — Музыкант улыбнулся. — Я их собрал через интернет. Рваный ветер прошелестел в кронах деревьев и обдал нас холодом. Я ждал, что начнется буря, но пыль улеглась, только мелкий дождик брызнул за шиворот.

— Мы позаботимся, чтобы больше здесь такого не случилось, — Музыкант кивнул на меня. Он сунул между зубов сигарету и закурил. Кто — мы?

— Ночной дозор, — он коротко хмыкнул, и сигарета пальнула искрами. Если бы не разбитая губа, стянувшая рот в тугой узел, я тоже засмеялся бы. А если бы не дождь — перестал бы соображать вовсе.

— Так получилось, — объяснил Музыкант. — Сперва колья, потом эта машина, и фильм как раз был у всех на слуху… Мы кое-как открыли дверь и протиснулись на черный ход.

— Какой этаж, напомни?

— Девятый.

— Хорошо, — он потащил меня к лифту, но я замотал головой. — По ступенькам? А ты не свалишься по дороге, нет? Я снова мотнул головой, и мы поковыляли к лестнице.

— Уже давно следим за Горизонтом, — он привалил меня к стене, вынул сигарету и снова закурил. В его ухе чернел беспроводной наушник. — Обычно не вмешиваемся при свидетелях. Но кто-то всё равно может увидеть.

— И всё равно не поймет. Мы просто «скорая» на месте происшествия. А милиция?

— Где мы, там ее обычно нет, — Музыкант сбил пепел и ухмыльнулся. Но они находят тела.

— Пьяная драка, несчастный случай. И до сих пор ни один человек…

— Если честно, — Музыкант выбросил окурок и подошел ко мне. — Всем плевать. В квартире до сих пор горел свет. Мы попрощались и обменялись номерами, как старые друзья. Музыкант ушел, а я побрел в комнату, в три приема лег на шаткую кровать и нащупал здоровым ухом ледяную подушку.

12 сентября 2005 года

— И что же, как дела в столице? Сейчас покажу вам его, и вы увидите…

— Нет-нет, не утруждайтесь. Я проверю всех. Мне интересно самому найти проблему.

16 февраля 2005 года

Где-то в стене очнулся репродуктор.

— C добрым утром, московское время — шесть часов, сегодня шестнадцатое февраля, среда, день рожденья Николая Равноапостольного, вы слушаете новости гос… Лиза шевельнулась, поняла, что наполовину одета, и вспомнила, где находится. Она спала в гулком «люкс-экономе», в гостинице у Третьего кольца.

Лиза вывернулась из скрипучей кроватной сетки, жмурясь на яркое окно без штор. У изголовья пылился телевизор с одним каналом, а где-то под обоями с утра до ночи бубнил замурованный динамик. Лиза тронула ногой холодный шершавый пол. Ребята спали в смежной комнате, откуда не доносилось ни шороха. Где-то хлопали двери, лилась вода, но в «люксе» было тихо, не считая радио. Лиза нашарила под кроватью резиновые шлепанцы, обулась и прошаркала в душевую. Сбросив халат на кафель, она ступила в кабинку. Зажмурившись, повернула кран, и трубы зарычали. Душ не столько лил воду, сколько плевался острыми струями. Лиза вздохнула и выдавила в руку шампунь. «Самое противное, что ты богата», — подумала она. Даже знаменита, отчасти. А живешь в этой дыре, и спишь на дребезжащей сетке, и вода еле теплая, и напор по утрам никакой. Лиза приоткрыла глаз, и в него сразу брызнула пена. Кто знал, что богатство и слава могут быть так неприятны.

— Мы купим новую квартиру, нет, всем по квартире, — сказала Лиза, вернувшись из банка, где обналичила первый гонорар. У нее тогда поломалась застежка на сумочке, а Макс не мог сложить пополам бумажник. Но, конечно, выяснилось, что на квартиру не хватит, тем более — на три. Даже разъехаться выходило дорого — куда дороже, чем они платили хозяевам каждый месяц. Нет, Максим нанял агента, они посмотрели несколько терпимых вариантов, но всё шило на мыло, тем более, ни в одном не было выхода на крышу.

— Ладно, если так, — сказала Лиза, когда они договорились остаться. — Тогда купим новую мебель и всё здесь отремонтируем.

— Я, в принципе, умею клеить обои, — сказал Дима.

— Какие обои, вы что, не в себе? — спросил Макс. — Нет, вы делайте, что хотите, но я в этом участвовать не буду. Какой смысл быть при деньгах и что-то делать самому?

— Блин. А правильно, — согласилась Лиза. — А то я уже подумываю, где найти время.

— Нищенская психология, — сказал Максим.

— Можно подумать, у тебя с детства слуги были, — сказал Дима.

— Представь себе.

— Ух ты. И как оно?

— Что?

— Когда слуги? Максим хмыкнул.

— Воруют.

И они наняли рабочих.

Под телевизором, у розетки, заряжался ноутбук. За ночь в ее «Входящие» накапало 1706 сообщений. Все от незнакомых людей, почти все заглавными. «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!!!», «МОЛОДЕЦ!!!», «земля и небо отстой!!!!!!!11». «СДОХНИ СУКА!!!!!!!». Лиза отсеяла их по восклицательным знакам, как показывал Макс, и удалила всей пачкой, не читая. За окном темнел февраль, сырой и холодный. Нужно было где-то позавтракать, но искать кафе, открытое в шесть утра, ей не хотелось.

Завтрак в гостинице в такую погоду выглядел даже привлекательно. Он состоял из плохо сочетавшихся закусок: соленые плавленые сырки, повидло в цветных коробочках, мохнатые дольки мандаринов.

Лиза набрала всего понемногу и заварила чай. «Срочно найти ресторан на Третьем кольце», — думала она, выбирая, что съесть первым. Лиза очистила треугольный сырок от фольги, подцепила его вилкой и отправила в рот. На вкус он был ничего, только…