ведь всего два года на Тренторе и из Университета почти никуда не выбиралась. Так что путешественницей меня не назовешь. Бывала, конечно, кое-где, кое-что слышала, но такого… обезличивания… – прошептала она.

Протуберанец вел машину ровно и неторопливо. По пути им встречались другие автомобили. Лысины водителей поблескивали в лучах огней.

Улица была застроена трехэтажными домами. Все они были на одно лицо. Все улицы пересекались под прямым углом, все кругом было серое, безликое.

– Скучно, – пробормотала Дорс. – Как скучно…

– Уравниловка, – прошептал в ответ Селдон. – Наверное, все это для того, чтобы ни один из Братьев не мог похвалиться перед другими.

На улице было довольно много пешеходов. Тротуары не двигались, не слышалось шума экспресса.

– Похоже, – предположила Дорс, – те, что в сером, – женщины.

– Трудно сказать, – пожал плечами Селдон. – Все в балахонах, все бритоголовые.

– Да, но те, что в сером, посмотри – они или парочками, или вместе с теми, кто в белом. Те же, что в белом, ходят и поодиночке, а Протуберанец – в белом.

– Может, ты и права, – кивнул Селдон. – Сейчас спросим. Протуберанец, я хочу полюбопытствовать…

– Хочешь – спрашивай, но не жди, что я отвечу.

– Мы, похоже, проезжаем жилые районы. Тут ни вывесок, ни промышленных предприятий…

– Наше сообщество – крестьянское. Мы занимаемся только земледелием. Откуда ты родом, если тебе это неведомо?

– Вы прекрасно знаете, что я нездешний, – огрызнулся Селдон. – На Тренторе я всего пару месяцев.

– Все равно.

– Вы говорите, что заняты земледелием. Но пока нам не встретилось ни единой фермы.

– Они внизу, – коротко ответил Протуберанец.

– Значит, здесь только жилые районы?

– Да, здесь и кое-где еще. Мы такие, какие есть. Все Братья со своими семьями обитают в одинаковых жилищах, каждая когорта живет в коммуне, ничем не отличающейся от других, у всех – одинаковые машины, и все Братья водят их сами. У нас нет слуг, никто не живет за счет труда других. Никто не имеет права никем командовать.

Селдон движением бровей напомнил Дорс о том, что недавно сказал шепотом, и, обратившись к Протуберанцу, спросил:

– Однако кто-то у вас одет в серое, а кто-то – в белое. Это как понимать?

– Это надо понимать так, что одни из людей – Братья, а другие – Сестры.

– А мы?

– Ты – варвар и наш гость. Ты и твоя… – Протуберанец запнулся, – …твоя спутница не обязаны перенимать все обычаи Микогена. Но тебе придется носить белый балахон, а твоей спутнице – серый, а жить вы будете в жилище, предназначенном для гостей. От наших жилищ оно ничем не отличается.

– Равенство для всех… восхитительный идеал! Но ведь вас, наверное, становится все больше? Как же быть? Резать все тот же пирог на более мелкие кусочки, чтобы всем досталось?

– Нас не становится больше. Мы не можем себе этого позволить. Тогда нам понадобилось бы расширять территорию нашего обитания, а это пришлось бы не по нраву соседним варварам, или мы были бы вынуждены жить хуже, чем сейчас.

– Ну а если… – начал было Селдон, но Протуберанец резко оборвал его:

– Хватит, варвар Селдон. Я предупредил тебя: я не обязан отвечать. Мы пообещали нашему другу, варвару Челвику, обеспечить тебе безопасность, покуда ты не станешь вмешиваться в нашу жизнь. Это мы сделаем, но не более того. Любопытство позволительно, но, если оно переходит границы, мы можем выйти из себя.

Сказано это было таким тоном, что у Селдона пропало всякое желание задавать вопросы. Челвик явно не все рассказал о Микогене, разбавил, так сказать, краски.

А ведь Селдону нужна была не только безопасность. Не только и не столько. Еще ему нужны были знания, и, если он их не раздобудет, оставаться тут не имеет никакого смысла.

37

Селдон без особого удовольствия разглядывал предоставленные им комнаты. Квартирка была крошечная, но при этом в ней имелась изолированная кухня и малюсенькая, но опять-таки изолированная ванная. Две узкие кровати, два гардероба, стол, два стула – короче, все необходимое для жизни в спартанских условиях.

– На Цинне у нас тоже были изолированные кухня и ванная, – с ностальгическим удовольствием проговорила Дорс.

– Я не могу этим похвастаться, – вздохнул Селдон. – Геликон – планета небольшая, но я жил в современном городе. Изолированные кухни и ванные, по-моему, это жутко неэкономно. Ну, еще в гостинице – туда-сюда, но в целом районе – ты представь только, сколько тут кухонь и ванных!

– Еще одно проявление равенства, вероятно, – предположила Дорс. – Никто не сражается за свободные кабинки и место у плиты. У всех все одинаковое.

– И ничего своего между тем. Пойми, Дорс, я ничего не имею против в принципе и выделяться из общей массы не любитель. Но… видимо, мы должны были дать им понять, что нам нужны отдельные комнаты. Рядом, но отдельные.

– Уверена, ничего бы не вышло, – ответила Дорс. – Тут экономят пространство; они, судя по всему, и так расстарались. Как-нибудь устроимся, Гэри. Не дети же мы, в конце концов. Я не кисейная барышня, а ты не мальчик.

– Но ты не попала бы сюда, если бы не я.

– И что с того? Это так романтично. Настоящее приключение.

– Ну, хорошо. Какую кровать выбираешь? Советую занять ту, что поближе к ванной.

И Селдон уселся на другую кровать.

– И еще кое-что не дает мне покоя, – сообщил он. – Покуда мы здесь, мы – варвары. Ты, я и даже Челвик. Мы – из другого племени, не из их… как это он сказал? – когорт, что ли, и поэтому не имеем права совать нос в их дела… Но я просто обязан совать нос во все дела. Я сюда за этим и прилетел. Я хочу знать кое-что из того, что известно им.

– Или кажется, что известно, – уточнила Дорс со скепсисом истинного историка. – Я понимаю, у них есть легенды, сочиненные в незапамятные времена, но не уверена, что их можно принимать всерьез.

– Этого мы не узнаем, покуда не выясним, что это за легенды. А они не переведены на другие языки?

– Насколько мне известно, нет. Народ здесь варится в собственном соку. Это просто психоз какой-то, как они дорожат своей замкнутостью, обособленностью. Просто поразительно, как это Челвику удалось пробиться сквозь все заслоны.

– Значит, где-то есть дырочка, – усмехнулся Селдон. – Вспомни, Протуберанец удивился, даже вспылил, когда оказалось, что я не знаю, чем занимаются в Микогене. Из своих фермерских занятий они, похоже, секрета не делают.

– Но это невозможно утаить. Само название говорит за себя. Слово «Микоген» происходит из древнего выражения, означающего «производитель дрожжей». Мне так говорили, по крайней мере… Я не палеолингвист. Как бы то ни было, здесь действительно занимаются выращиванием самой