а потому сложностей не возникло, мы даже невидимость на себе активировали, чтобы за нами не наблюдали портреты, я им не доверяю.

— Что вызывать будем, ребят? Сразу комнату потерянных вещей или еще что-нибудь? — на всякий случай интересуюсь мнением парней.

— Давайте лучше попросим доступ к библиотеке, хочу поскорее найти книги по медицине или химерологии, чтобы, наконец, вернуть себе тело, — тоскливо сказал Энлиль, приведя очень весомый аргумент.

Нас, как парней, проняло, так что мы согласились, и я начал наворачивать круги перед балетом троллей, представляя во внешнем слое сознания библиотеку с книгами по работе с телами, а также не забыл про различные языковые справочники, чтобы можно было выучить язык на котором нам предоставят литературу. Механизм сработал как часы, и мы увидели, как на стене материализуется дверь, через которую мы все вошли в просторное помещение с несколькими книжными стеллажами.

Глава 40

Перед нами открылась небольшая библиотека с рядами книжных стеллажей, которые были заполнены разнообразными книгами, от древних фолиантов до новых книг. Как мы и предполагали, чем древнее была книга, тем сложнее было ее читать, даже если она все еще была написана на английском языке. Еще сложнее было с иностранными произведениями, ведь приходилось перебирать кучу разных справочников в надежде увидеть схожую геометрию символов.

— «сказание о рождении человека», «строение волшебника», «каталог бальзамов для выращивания волос», — зачитывал нам название Энлиль, — комната, похоже, предоставила нам вообще все книги о теле, которые смогла найти.

— Может, нужно было запросить распределить ее все по порядку и секциям? Анатомия, целительство, химерология и тому подобное, — предложил нам Дадли, — так мы потратим на порядки меньше времени, ведь будем хотя бы знать, где и что искать.

Переглянувшись, признали, что лучше потратить время на вход и выход, чем на вечный поиск нужных книг, так что снова накинули на себя невидимость и вышли из выручайки, отслеживая происходящее снаружи. К счастью, этот этаж не пользовался популярностью у кого-либо, так что все произошло спокойно, однако, на всякий случай, плюсом ко всему, загадал односторонне окно в сторону коридора. Так будет гораздо спокойнее.

— Ребята, кажется, я нашел кое-что очень полезное! — выкрикнула Гермиона, помахивая книгой в правой руке, — смотрите, это «учение о преобразовании тела: метаморфизм» и, кажется мне, это будет нужно не только мне, но и вам тоже.

— Отлично, Эни, нам даже не придется учить новый язык, а то заранее начал грустить, не люблю я это дело, — доверительно сообщил нам Ромул.

Я же, в это время, вертел в руках небольшую книжку с интригующим названием «преобразование кости: минералы». Понимаю, что кости и так состоят из оптимальных материалов, но мы же в мире магии, наверняка тут есть обходные пути для всяких умников химерологов. Хотя не уверен, что нас можно так называть, но осудить меня некому. С помощью наработок со своих тренировок в магическом ясновидении и трансфигурации, копирую книгу, чтобы получилось вынести ее с территории этой чудесной комнаты, ведь тут нет ничего материального и если вынести отсюда книгу, то она просто развеется, а мне такое не нужно. Хотел сделать тоже самое с книгой по метаморфизму, но Рон уже начал чертить вокруг книги рунические круги и резать вены, проливая на конструкцию кровь. Пропев пару предложений, он направил волю на активацию ритуала и спустя секунду кровь трансформировалась в точную копию книги. Удобно! Обязательно попрошу научить меня школе магии его мира, когда более-менее освою местную, если мне, конечно, это будет нужно в тот момент. Все-таки местные маги тоже могли породить похожие или более удобные методы, чем есть в знании Ромула.

Еще одним развлечением было посещение лекций и практических занятий по разным магическим дисциплинам. Сами по себе они были скучны и примитивны, но они давали доступ к аурам профессоров, которые видоизменялись в зависимости от сферы деятельности мага. Сначала я не обращал на это внимания, но потом стало очевидно, что у некоторых волшебников одна часть ауры была развита, а другая влачила жалкое существование или вовсе отсутствовала. Наверное это было неким отражением таланта и анти таланта. В качестве примера можно привести ауру Симуса, моего однокурсника, который используя любое заклинание мог вызвать лишь взрыв или пожар. Его аура была на половину заполнена оранжевым пламенем, которое перебивала и душила остальные его качества, постепенно их поглощая. Возможно, он сможет стать элементалем в будущем? Вряд ли конечно, в Гарри Поттере не было никакой информации об этих существах. Однако вернемся к преподавателям, сейчас я сижу на лекции ЗоТИ и смотрю на этот заикающийся цирк в надежде понять, на что он вообще рассчитывает? Разве Волдеморт не понимает, что Дамблдор с самого начала в курсе того, что он прячется в тюрбане своего слуги? Хотя риск стоит того, ведь астральный план данного учебного заведения очень позитивно влияет на эту темную тварь, разжигая темный огонь в душе Тома, который почти потух после его нелепой смерти. У меня даже создается ощущение, что его куда больше волнует эта подпитка, чем тело «врага всей жизни», что сидит на задних партах и пялится на того все занятие.

Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий, я хорошо помнил это место, после своих выходок в сон. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно мерзко, даже мне, что защищен он воздействия астрального мха, что выпивает из детей все силы за минуты урока. Удивительно, что этого никто не замечает. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Маг обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были холодными и пустыми, создавалось впечатление, что эта жизнь достала его еще годы назад, но умереть все никак не получается, так еще и уроки проводить приходится.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической