Этот рассказ был подтвержден отцом миссис Гофф, сиделкой и двумя соседями.

Перед вами основная часть письма, посланного преподобным Фаулером доктору Генри Муру 11 мая 1678 года и позже напечатанного в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

«На этой неделе мистер Пирсон, почтенный священнослужитель из Лондона, рассказал мне, что дед его жены по имени Феррар, врач правящего короля, человек большой набожности и близкий родственник – я полагаю, брат – знаменитого мистера Феррара из Литтл-Гиддинга[18], так вот, этот джентльмен заключил договор со своей дочерью, согласно которому тот из них, кто умрет первым – если счастливо, – должен по возможности явиться после смерти живому. Дочь не без труда согласилась.

Через некоторое время у дочери, жившей в Джиллингем-лодж, начались роды, и вместо приготовленного для нее лекарства ей по ошибке дали выпить яд, от которого она скончалась.

Ее отец жил в Лондоне, и в ту самую ночь, когда она умерла, она отдернула полог его кровати и посмотрела на него. Он ничего не знал о ее недомогании и, увидев призрак, сказал служанке, что его дочь наверняка мертва, и через два дня получил об этом извещение. Миссис Пирсон рассказала об этом ее бабушка, а еще ее дядя и вышеупомянутая служанка. И эту миссис Пирсон я хорошо знаю, она весьма благоразумная и добропорядочная женщина».

Эту историю ее участник изложил в письме преподобному Фредерику Джорджу Ли, автору «Проблесков в сумерках» (1884).

«Я находился в Брайтоне вместе с друзьями, которые собирались поехать за границу.

Однажды вечером две дамы, мой кузен и ужинали в Кемп-тауне. Когда мы вышли, стояла чудесная лунная ночь, и я сказал своим друзьям, что предпочту пойти домой на Брансвик-сквер (на другом конце города) пешком. И отправился туда по эспланаде вдоль берега моря.

Прямо напротив гостиницы „Бедфорд“, у ограды, остановилась карета, запряженная парой лошадей, с двумя слугами на козлах и старой дамой внутри. Я сразу обратил внимание на то, что колеса экипажа не производят никакого шума, и, откровенно говоря, был крайне поражен.

Сделав несколько шагов к карете, чтобы понять причину странного явления, я явственно различил в ней свою бабку, которую несколько дней назад оставил в добром здравии в другом городе, а также ее кучера и лакея на козлах.

Я тотчас перемахнул через ограду, отделявшую меня от кареты. В тот же миг у меня промчалось в голове, что дама восьмидесяти трех лет вряд ли могла отправиться со всеми своими пожитками в Брайтон, не предупредив об этом никого из родственников.

Приземлившись, я сделал шаг вперед, чтобы с ней поздороваться, но, к моему изумлению и ужасу, карета исчезла.

Придя в себя, я отправился прямо домой и подробно рассказал о случившемся.

Разумеется, меня подняли на смех, не без сарказма заметив, что, к счастью, они могут засвидетельствовать, что я трезв.

Я был до крайности смущен и плохо спал в ту ночь. Однако рано утром мы получили телеграмму о том, что вчера в половине восьмого утра моя бабушка была найдена мертвой в своей постели».

Сэр Чарлз Ли сообщил эти сведения лорду-епископу Глостерскому вскоре после описанных ниже событий. Они опубликованы в книге Т. М. Джарвиса «Правдоподобные истории о привидениях» (1823).

«У сэра Чарлза Ли была единственная дочь от первой жены, при рождении которой она умерла; после ее смерти ее сестра, леди Эверард, захотела взять девочку на воспитание и очень хорошо воспитала ее. Когда же та достигла брачного возраста, ее просватали за сэра Уильяма Перкинса, но этот брак не состоялся в силу необычных обстоятельств.

Как-то, уже лежа в постели, девушка, полагая, что видит свет в своей спальне, позвала служанку, которая вскоре к ней явилась; она спросила, для чего та оставила горящую свечу. Служанка ответила, что она ничего не оставляла и что в комнате горит всего одна свеча, та, которую она принесла с собой. Тогда девушка предположила, что это был огонь в камине. Служанка возразила, что огонь давно погас, и все это ей, наверное, привиделось во сне; согласившись с ней, девушка успокоилась и уснула.

Около двух ночи она вновь проснулась и увидела между пологом и подушкой призрак маленькой женщины, которая назвалась ее матерью и сказала, что она счастлива и к полудню они будут вместе; девушка опять позвала служанку, велела принести ей одеться и, одевшись, отправилась в кабинет и не выходила оттуда до девяти часов; затем вышла с запечатанным письмом для отца, отнесла его своей тетке, леди Эверард, рассказала о том, что с ней случилось, и попросила после ее смерти отослать письмо отцу.

Леди, заключив, что ее племянница неожиданно помешалась, послала в Челмсфорд за лекарем и хирургом, которые безотлагательно явились.

Лекарь не усмотрел никаких следов того, что подозревала леди, а также никаких признаков телесного недомогания. Тем не менее он прописал пустить ей кровь, что и было исполнено; девушка, терпеливо позволив делать с ней, что им было угодно, попросила позвать священника, чтобы тот прочел молитвы, и, когда молитвы были прочтены, она, взяв гитару и Псалтырь, села на стул и начала играть и петь так нежно, что бывший там учитель музыки пришел в восторг.

Незадолго до того как пробило двенадцать, она поднялась, уселась в большое кресло и, глубоко вздохнув, тотчас испустила дух и так быстро окоченела, что это привело в изумление лекаря и хирурга. Она умерла в Уолтхеме, графство Эссекс, в трех милях от Челмсфорда.

Письмо было отослано сэру Чарлзу, в его дом в Уорикшире. Но он был так огорчен кончиной дочери, что не приехал, пока ее не похоронили. Когда же он приехал, то приказал выкопать ее и похоронить рядом с матерью в Эдмундтоне, как она просила в своем письме. Это было в 1662 или 1663 году».

В анонимной брошюре «Школа мудрости» (1783) напечатана следующая история.

«Мистер Джозеф Клу, оружейник, делавший рукояти для шпаг, много лет проживал со своей женой преклонных лет и еще одной женщиной, снимавшей у них комнаты, в доме за арочным проходом к Медвежьему двору, близ часовни в Линкольнс-Инн-Филдс. И ради компании он пригласил племянника по линии жены приехать и поселиться в его доме. И вот в начале января 1739–1740 года племянник перебрался к дяде и стал проводить с ним и его женой каждый вечер, читая им вслух и развлекая другим манером.

Числа 25-го того же месяца племянник, прочитав своим дядюшке и тетушке, пребывавшими тогда в полном здравии, некоторые размышления доктора Томаса Коуни из книги „Благочестивая душа“, еще до десяти часов удалился к себе в спальню, большую заднюю комнату на втором этаже, запер дверь и улегся спать. Незадолго до того как часы пробили полночь, он проснулся из-за того, что кто-то отодвигал полог его кровати, и, приподнявшись, увидел в тусклом свете, напоминавшем свет луны, тень своего дяди в колпаке и ночной рубахе, в которых он был, когда они расстались. Тот стоял у изголовья кровати, левой рукой отодвигая полог, а правой собираясь то ли его ударить, то ли погладить по голове. Племянник поверил последнему, так как лицо у дядюшки было приветливым и они жили душа в душу.