2 июля Ставка ВГК сообщила командующим войсками Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов, что, по имеющимся сведениям, противник может перейти в наступление в период 3—6 июля.

В ночь на 5 июля в штаб Центрального фронта позвонил командующий 13-й армией генерал Н. П. Пухов. Он доложил, что захваченный пленный сообщил о начале немецкими войсками наступления около 3 часов утра. Командующий фронтом генерал К. К. Рокоссовский по согласованию с представителем Ставки ВГК маршалом Г. К. Жуковым принял решение о проведении 30-минутной артиллерийской контрподготовки. Ее эффективность оценивается непосредственными участниками тех событий по-разному.

Маршал Жуков считал, что «артиллерийская контрподготовка нанесла врагу большие потери и дезорганизовала управление наступлением войск, но мы все же ждали от нее больших результатов. Наблюдая ход сражения и опрашивая пленных, я пришел к выводу, что как Центральный, так и Воронежский фронты начали ее слишком рано: немецкие солдаты еще спали в окопах, блиндажах, оврагах, а танковые части были укрыты в выжидательных районах. Лучше было бы контрподготовку начать примерно на 30—40 минут позже».[173]

Столь же реально оценивает результаты артиллерийской контрподготовки и Конев. «Следует заметить, что на обоих фронтах первый мощный огневой удар был нанесен по главным средствам атаки, – писал Иван Степанович. – Однако сорвать наступление противника не удалось, хотя взаимодействие между основными силами и средствами первого эшелона врага было нарушено, а сила первоначального его удара значительно ослаблена… Конечно, эффект контрподготовки мог бы быть выше, если бы более точно были определены места сосредоточения пехоты и танков врага в исходном положении в ночь на 5 июля и если бы она была начата в тот момент, когда противник вышел из укрытий после ночного отдыха перед боем. К сожалению, удары нашей авиации по аэродромам противника были малоэффективными, так как противник с рассветом 5 июля поднял свою авиацию в воздух».[174]

Есть и более положительные оценки. Например, маршал Василевский, находившийся в начале Курской битвы на Воронежском фронте, отмечал:

«Противник, находившийся в исходном для наступления положении, понес большие потери в живой силе и технике. Дезорганизована была подготовленная им система артиллерийского огня, нарушено управление войсками. Понесла потери и вражеская авиация на аэродромах, а связь с нею у общевойскового командования тоже нарушилась… Гитлеровцы с трудом смогли начать наступление вместо 3 часов утра 5 июля тремя часами позже».[175]

Артиллерийская контрподготовка – дело серьезное. Противник обязательно должен оценить ее масштабы и вред, причиненный его войскам. Но фон Манштейн почему-то не упомянул о ней в своих мемуарах.

Гитлеровцы начали артподготовку ровно в 3 часа по берлинскому времени. Одновременно бомбардировочная и штурмовая авиация массированными налетами группами до 50—60 самолетов производила бомбардировку и обстрел боевых порядков советских войск.

В полосе группы армий «Юг» события развивались следующим образом. Главный удар силами 4-й танковой армии (около 1 тыс. танков и штурмовых орудий) был нанесен 5 июля в полосе 6-й гвардейской армии генерала И. М. Чистякова. По войскам 7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова нанесла удар армейская группа «Кемпф» (свыше 400 танков и штурмовых орудий)[176]. Несмотря на упорное сопротивление войск 6-й гвардейской армии, противнику удалось на отдельных участках прорвать главную полосу ее обороны. Чтобы не допустить прорыва противника в направлении Обояни, командующий Воронежским фронтом генерал армии Ватутин около шести часов вечера 5 июля приказал командующему 1-й танковой армией выдвинуть 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса на второй оборонительный рубеж 6-й гвардейской армии. Им предстояло прочно закрепиться на рубеже Меловое – Яковлево. Одновременно предписывалось быть в готовности с рассветом 6 июля перейти в контрнаступление в направлении на Томаровку. В районы Тетеревино и Гостищево из резерва фронта выдвигались 5-й и 2-й гвардейские танковые корпуса в готовности также с рассветом 6 июля нанести контрудар в направлении Белгорода. Оба корпуса в оперативном отношении были подчинены командующему 6-й гвардейской армией.

Соединения 1-й танковой армии генерала Катукова, совершив ночной марш, утром 6 июля перешли к обороне на указанном рубеже. В первом эшелоне оборонялись 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса (всего 419 танков и САУ), а во втором эшелоне – 31-й танковый корпус (196 танков). В резерве находилась 180-я танковая бригада, прибывшая из 38-й армии.

По данным штаба 1-й танковой армии, непосредственно против ее войск наступал 48-й танковый корпус генерала фон Кнобельсдорфа (моторизованная дивизия «Великая Германия», 3-я, 11-я танковые и 332-я пехотная дивизии, танковая дивизия «Адольф Гитлер» 2-го танкового корпуса СС). В полосе обороны 5-го и 2-го гвардейских танковых корпусов действовали танковые дивизии СС «Мертвая голова», «Рейх» и 167-я пехотная дивизия.

Утром 6 июля противник возобновил наступление, нанося два удара: один из района Черкасского на северо-восток в направлении на Луханино; второй из района Быковки вдоль шоссе на Обоянь. До 160 танков четырьмя колоннами вышли на участок Чапаев – Шепелевка и пытались с ходу прорвать оборону. Но здесь они встретили мощный огонь стрелковых частей, 6-го танкового корпуса генерала А. Л. Гетмана, а также отдельных танковых и артиллерийских соединений и частей. Противник группами по 40—50 танков четыре раза повторял атаки, но все они были отбиты. Вдоль Обояньского шоссе наступало до 400 танков. Их встретил 3-й механизированный корпус генерала С. М. Кривошеина, который в течение дня отразил 8 атак. «Уже первые донесения с поля боя под Яковлево показывали, – пишет М. Е. Катуков, – что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери. С болью в сердце я видел с НП, как пылают и коптят тридцатьчетверки. Нужно было во что бы то ни стало добиться отмены контрудара. Я поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным и еще раз доложить ему свои соображения».[177]

По воспоминаниям Катукова, в это время ему позвонил Сталин, который согласился с предложением командующего 1-й танковой армией об отмене контрудара. Действительно, вскоре генерал Ватутин принял такое решение.

Противник, не сумев прорваться через боевые порядки 6-го танкового и 3-го механизированного корпусов, перегруппировал силы и нанес удар по 5-му гвардейскому танковому корпусу генерала А. Г. Кравченко. Его части в это время совместно со 2-м гвардейским танковым корпусом наносили контрудар по правому флангу танковой группировки врага, рвавшейся на Обоянь. К утру 7 июля 5-й гвардейский танковый корпус, потеряв 110 боевых машин, под натиском превосходящих сил врага был вынужден отойти на новый оборонительный рубеж Беленихино – Тетеревино[178]. Противник, захватив Лучки, продвигался к Ясной Поляне. 2-й гвардейский танковый корпус, которым командовал полковник А. С. Бурдейный, сумел частью сил форсировать Липовый Донец севернее Шопина, но сломить сопротивление врага не смог. По приказу командующего Воронежским фронтом корпус отошел на восточный берег реки.