– Очень зря…

– Что очень зря?

Анемона драматично вздохнула и опустила ладонь мне на плечо:

– На твоём месте я бы захотела узнать как можно больше о тех, с кем приходится жить в одной комнате.

Обернувшись, поглядела на свою группу, репетирующую одну из композиций. Гарри тут же перехватил мой взгляд и недовольно скривился. Вот от кого, пожалуй, действительно стоит держаться на расстоянии.

Ближе к ночи Эстер прислала мне готовую фотографию, где я в седле и на фоне ипподрома.

Отлично. Теперь немного поднимем доверие предков.

Мама тут же прислала ответное эсэмэс со словами о том, как они с отцом мною гордятся. А в следующем сообщила, что их поездка затягивается и точная дата возвращения в Лос-Анджелес пока неизвестна. Отец весь в делах. А мама – его бессменный сопровождающий и бесценный помощник. Вот кто сейчас живёт полной жизнью, так это Хизер! Одна в целом особняке!

Даже завидую ей немного.

А няньке не завидую.

Все уже практически спали, когда в дверь нашей комнаты постучали, и открывать послали, разумеется, меня.

Калеб стоял на пороге и беспристрастно смотрел на меня.

– Держи, – протянул он мне сложенный вдвое лист бумаги.

– Что это?

– Твоё наказание.

Пробежавшись глазами по короткой надписи от руки, я удивлённо уставилась на Калеба:

– А ты не особо оригинален.

– Это Джаред предложил, – ухмыльнулся Калеб. – Моей идеей была чистка унитазов.

– Это рабство.

– Нет, Харпер. Всего лишь твоё наказание. До встречи в семь утра.

– Стоп. Подожди секундочку. Та-а-к! Всё, поехали! – И съёмка началась.

Я вспомнила один из мертвенно-безразличных взглядов Эстер и постучала в первую дверь.

Тук-тук.

– Кофе.

Следующая дверь.

Тук-тук.

– Кофе.

Тук-тук.

– Ваш кофе.

И так в каждую дверь по порядку.

Время – семь утра. Я поднялась ещё час назад и принялась варить для всех жителей третьего этажа кофе.

Не наказание, а бред какой-то. То ли у Джареда фантазии не хватило, то ли он решил придумать что-то помягче, чтобы таким образом подобраться к Эстер поближе. И странно, что Калеб вообще с этим всем согласился.

Тук-тук.

– Кофе.

– Спасибо, милый. – Физиономия в зелёной кремовой маске просунулась в приоткрытую дверь, и я протянула Анемоне большую кружку с кофе.

Спустилась вниз за следующей партией и продолжила обход.

– Не мог бы ты… улыбнуться? – попросил оператор, не отходя от меня ни на шаг. Операторская группа, видите ли, сочла, что подобное понравится зрителям. Надеюсь, моя траурная мина их особенно повеселит.

Тук-тук.

– Кофе.

Калеб открыл дверь в одних боксерах и в заспанном виде. Под глазами синяки, белки краснющие. Наверняка опять до рассвета трудился над музыкой, которую всё равно никто не услышит.

Чувствовала себя настолько паршиво, что даже глаз ниже его лица не опустила, чтобы обозреть любимца миллионов во всём его практически обнажённом великолепии.

Зашагала к последней двери.

– Стой.

Медленно развернулась.

– Я не пью с сахаром, – строго посмотрел Калеб. – Говорил же, что не ем сладкое.

– Вот и не ешь. А кофе вообще-то пить надо.

– Стоять!

– Что ещё?

– Держи, – протянул кружку обратно. – Принеси другой.

Я взглянула на оператора, желая попросить его уйти, чтобы дать нам время мило побеседовать наедине, но всё, что в итоге сделала – забрала кружку из рук самого большого говнюка на свете и поплелась на кухню, чтобы (подсыпать в кофе слабительное) налить ему кофе без сахара.

После утренней зарядки и завтрака подготовка к третьему туру продолжилась. Но наша группа не смогла далеко продвинуться. Партии вроде бы распределены, порядок композиций выбран, но вот темп и аранжировку до сих пор не подобрали.

FB обед пропустили, отсиживались на встрече с фанатами. Так что и руководителя нашей группы не было, соответственно – помощи никакой.

К тому же Вонг отобрал у меня честно заслуженную на днях звезду в наказание за опоздание на полчаса. Так что если на третьем туре наша группа не займёт одну из лидирующих позиций, мы все вылетим. Все, кроме Дрейка.

Ближе к вечеру всех собрали в гостиной первого этажа перед огромной плазмой, где уже проигрывалась заставка с первого выпуска шоу «Только играй».

Я забилась в самый дальний угол и, до крови кусая губы, с ужасом наблюдала за собой с экрана телевизора.

«Только бы меня никто не узнал. Или Мики убьёт меня! Хорошо, хоть родители развлекательные каналы не смотрят. Смурф в Австралии, а Дылда и так всё знает. Однако шансы на то, что кто-нибудь из знакомых Мики найдёт-таки существенные перемены в его лице, остаются велики. Надо бы и ему залечь на дно, пока шоу не закончится. Да кто угодно может быть в курсе, что мой парень на самом деле занимается чисткой бассейнов».

– А вот и Ванильный, – раздался гогот кого-то из парней, и моё лицо показали крупным планом. – По телеку ещё больше бабу напоминает!

Я прикусила губу, слушая краткую информацию, которую рассказывал обо мне закадровый голос Анемоны. В основном речь шла о моём абсолютном слухе, о том, что меня выбрал тайный судья, а также о парочке заслуг: медаль со школьных соревнований по плаванию и волонтёрство в приюте для бездомных животных. Невольно улыбнулась – да, вот такой мой настоящий Мики. Я-то хоть и живу рядом с океаном, воду терпеть не могу, да и плаваю вообще с трудом.

– Браво, Ванильный! – Голос Гарри невозможно не узнать. – А ракушки на пляже тоже собираешь?

Отстрелялась, как говорится. После просмотра первого выпуска взяла гитару и отправилась на цокольный этаж, собираясь самостоятельно делать командную работу в ожидании, что моя афера раскроется нашими с Мики общими знакомыми.

В кармане завибрировал мобильный, и меня тут же бросило в холодный пот.

«Хизер».

– Да.

– Что – да? – зазвенел голос сестры. – Как там погодка в Пенсильвании?

– Дождливо, – отозвалась монотонно.

– А у нас тут солнышко светит, – очевидно глумилась Хизер. – Я даже загореть успела!

– Рада за тебя. Мне пора.

– Наверное, на урок опаздываешь? – хихикнула Хизер.

Я протяжно выдохнула и заговорила предельно серьёзно: