и, цокая каблучками по коридору, пошла рядом, рассказывая о школе и своём, а теперь уже и моём, классе.

— … у нас очень сильная школа… налево… особенно химия, биология и английский. Потянешь?

— Ну… да, — не сразу спохватываюсь я.

— Не сомневаюсь, — тепло улыбается Елена Дмитриевна, — оценки у тебя неплохие, справишься! Первое время, возможно, будет немного трудно, но ты не расстраивайся, подтянем!

— Я… — уже толкаются на языке хвастливые слова, но взрослое альтер-эго берёт верх, — постараюсь.

— Уверена в тебе, — снова улыбается Елена Дмитриевна — она вообще улыбчивая, и улыбка у неё, чёрт подери, красивая! — Но ты, кажется, немецкий учил?

— В школе, — киваю ей, стараясь не смотреть… не слишком пристально смотреть… — а так потихонечку учу английский. Самостоятельно.

В голове — столько всякого хлама, который хочется вывалить в разговоре! О том, что у меня, официально, третий взрослый разряд по шахматам, а неофициально я играю намного лучше…

… о том, что я могу подтянуться двадцать два раза, и о том, что деньги я зарабатываю самостоятельно, а не беру у родителей…

… и вся та хрень, что несёт подросток, желающий понравится симпатичной девушке!

Сдерживаюсь, но откровенно — с трудом! Если бы не прежний жизненный опыт, я бы уже завалил её ненужной информацией, поинтересовался бы, замужем она или нет…

— Ну вот и пришли, — снова улыбнулась мне классная, остановившись перед дверью.

' — Классная у меня — такая классная' — растёкшись мёдом, скалабмурил я в голове, но хвала Будде — хватило сил смолчать.

— Ребята! — войдя в класс, громко сказала Елена Дмитриевна, придерживая меня за плечо, — Миша Савелов наш новый ученик и ваш одноклассник! Приехал с Севера, и теперь будет учиться с нами!

Чуть кивнув, и отчаянно стараясь не смотреть на неё, едва заметно улыбаюсь новым одноклассникам. Народа в классе немного — всего-то три девочки и двое ребят, глазеющих на меня с разными эмоциями.

Одна из девочек, некрасивая и улыбчивая, одетая в старенький спортивный костюм, искрится положительными эмоциями и близоруко щурится, опустив тряпку, с которой на пол капает грязная вода. Она уже, и это видно, записала меня если не в друзья, то как минимум в приятели, и я, скорее всего, не буду против.

Двое других, такие себе девочки-девочки… хохотушки и болтушки, с уже проснувшимися женскими инстинктами, которые они вот прямо сейчас и оттачивают, стреляя глазами в меня и двух других мальчиков, перешёптываясь и хихикая. Обычные в общем-то девочки, уже начавшие оформляться и со сладким ужасом осознавать, что оказывается, мужчинам от них нужно…

… Это Самое!

Пока они прокачивают социальный интеллект, учатся манипулировать окружающими и фонтанируют эмоциями, которые могут менять полюс за считанные секунды.

Один из ребят — худой, сутуловатый, держащийся с преувеличенной серьёзностью, и кажется, готовый любую усмешку истолковать не в свою пользу, насторожен и колюч. Эта колючесть и настороженность мешает оценить его нормально.

Второй — улыбчивый, чуть полноватый, со свежей ссадиной на щеке и маленькими, чуть заплывшими, но кажется, умными глазами, держится спокойней. Этакий середнячок, не лезущий в лидеры, но и не скатывающийся на социальное дно. Такие, как он, всегда себе на уме, и, к удивлению многих, часто неплохо «выстреливают» после школы, делая карьеру в самых неожиданных областях, под рефрен «Кто бы мог подумать»!

— Хорошо-хорошо, Еленочка Дмитриевна! — затараторила некрасивая, улыбаясь очень ярко и солнечно, — Можете быть спокойны! Присмотрим, приветим…

— Таня… ну вот сколько можно? — укоризненно спросила учительница, но в её голосе, если прислушаться, укоризна была, в общем, скорее дежурной.

— Ой! — улыбчивая одноклассница преувеличенно серьёзно зажала себе рот, — Виновата!

— Всё! — поставила точку Елена Дмитриевна, — Мне в РОНО надо, оставляю Мишу на тебя! Смотри, не обижай его!

— Да, мэм! — вскинула та ладонь к пустой голове, — Слушаюсь, мэм! Смотреть! Не обижать!

Засмеявшись, классная вышла, прикрыв за собой дверь, а я, подхватив эстафету дурашливости, рявкнул, приставив ладонь к виску и накрыв голову левой, как беретом.

— Мэм, капрал, мэм! Новобранец Савелов, мэм!

Девчонка засмеялась так солнечно и открыто, что я понял — у неё, если эта солнечность сохранится, проблем с мужчинами не будет никогда! Никаких! А красивая она или нет… да какая разница, если она умеет улыбаться и смеяться — вот так…

Захихикали девочки, стреляя глазами и то и дело шепча что-то на ухо подружке.

Улыбнулся полноватый крепыш со ссадиной, и даже его приятель, сутулый и неуверенный, усмехнулся, тут же, впрочем, стерев улыбку.

— Мне б переодеться где… — я скинул рюкзак, — а потом — командуйте, но не обижайте!

— Да, — спохватился я, — моё имя вы уже знаете, а вы…

— Татьяна… — улыбчивая, ухватив себя за штанины и слегка растянув их, присела в дурашливом подобии книксена. На язык попросилось «Итак, она звалась Татьяной[ii]…», но без моей рыжеволосой похитительницы снов я снова могу нормально думать, и решил, что это очень уж очевидно, и наверное, банально.

Но настроение у меня всё равно дурашливое и чуть пьяное, как после пары бокалов шампанского. Поддавшись ему, делаю подобие придворного поклона, нарочито шаржировано, размахивая перед собой пустой рукой так, будто в ней шляпа… или веник.

— Ну а вы, прЭлЭстницы? — вскидываю бровь, обернувшись на девочек.

Залившись хохотом и постоянно перешёптываясь, прелестницы поведали мне, что их зовут Света и Вера, но они так хихикали, перешёптывались и постоянно сбивались, отмахиваясь от меня ладошками, что я, хоть и переспросил несколько раз, так и не понял, кто из них кто.

— Артём, — подал мне руку крепыш, и по характерным мозолям я понял, что он занимается тяжёлой атлетикой. Рукопожатие, к слову, было очень деликатным.

— Валерий, — у сутулого рука несколько влажная, а само рукопожатие излишне энергичное, как будто от его силы напрямую зависит уважение окружающих, — и никаких Валер и прочих сокращений!

— Принято, — без удивления киваю ему, — а меня можете сокращать как угодно, лишь бы без оскорблений.

— Так… — поменял я тему, подавив желание вытереть влажную ладонь об одежду, — где здесь переодеться можно?

— Ну, — несколько неуверенно пожал плечами Валерий, — можно найти пустой класс…

— Да здесь давай, — перебил его крепыш, и Валерий недовольно поджал губы, явно разгоняя в себе негатив и воображая много больше, чем Артём вложил в эти простые слова, — Девочки, отвернётесь?

— Ой, да было б на что смотреть! — ответил кто-то из хохотушек, и я с трудом подавил желание ввязаться в бессмысленную и весёлую перепалку, доказывая, что у меня — есть на что!

Быстро переодевшись и слушая за спиной взрывы хохота и перешёптывания, я присел зашнуровать рабочие ботинки.

— Ого! — удивился Артём, оценив мою рабочую одежду, — Серьёзно подготовился!

— Ну так… — встав, шевелю