— Лидуся, тебе-то какое дело, где и как он профуфыкал отцовские денежки? — Альбина поставила заварной чайник на подставку и тоже села за стол. — Берите конфеты, очень вкусные. — Она пододвинула хрустальную вазочку поближе к племяннику. — Где он их потратил, на что, какая разница? Главное, что теперь на руках у него этих денег нет, а значит, твой Лёнька остался ни с чем. За пять тысяч не купишь даже комнаты в коммуналке.

— За пять — нет, а за семь — можно… — усомнилась Лидия.

— Ну-ну, попробуйте. — Борис с удовольствием отхлебнул из чашки горячего чая. — За пятнадцать — можно, а у бомжей можно и за двенадцать, но за семь с вами никто не захочет торговаться даже за куриный насест, не то что за комнату.

— Это правда. Вот у нас на первом этаже пьяницы продавали свою… — начала Альбина, но, поймав возмущённый взгляд Лидии, осеклась на полуслове. — Чего ты меня сверлишь? Ты просила, чтобы твой разлюбезный Леонид остался с носом, тебе помогли. Чего не так?

— Я не знаю… — нахмурилась Лидия. — У меня такое ощущение, что мы где-то просчитались.

— Просчитались? — удивилась Альбина. — Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что у меня какое-то дурное предчувствие, уж как бы мы не перехитрили сами себя.

— Лидуся, это у тебя нервы размотались. — Альбина тихонько похлопала подругу по руке. — Ещё совсем чуточку, и всё это закончится. Ты мне веришь?

— Конечно, но…

— Никаких «но», дорогая. Просто верь и ничего не бойся. Хуже, чем было, уже не будет, правда, Борюсик?

— Конечно правда, тётя Алечка, — хрюкнул Боря и потянулся ложечкой к розетке. — Тополь — дерево хрупкое, а старый тополь — вдвойне, особенно если его вовремя подпилить.

* * *

— Надька, открывай!!! — Набычившись, Тополь исподлобья бросил тяжёлый взгляд на дверь, за которой притаилась его бывшая, и пьяно икнул. — Открывай, зараза!!! — Размахнувшись, он два раза что есть силы ударил в дверь ногой, но тут же, видимо ослабев от прикладываемых усилий, ткнулся лбом в мягкую дерматиновую обивку, закрыл глаза и замер.

— Кто там?

Испуганный голос Надежды заставил Леонида разлепить тяжёлые веки.

— Открывай, я сказал… — Его нижняя губа дёрнулась, и на лице появилась неприятная гримаса.

Шумно втянув воздух, Тополь оттолкнулся от дверного косяка, принял почти вертикальное положение и постарался встать так, чтобы его светлый лик был хорошо виден в глазке. Сохранять равновесие оказалось чертовски сложно. Существуя как бы сама по себе, отдельно от тела, голова Леонида то и дело заваливалась то к одному, то к другому плечу, и следом за ней, теряя равновесие, всё его тело оседало на один бок. Растрачивая последние силы в этой неравной борьбе, Тополь мотал шеей, стремясь восстановить исходное положение, но чугунная, гудящая голова нахально игнорировала строгие требования хозяина и продолжала упорно наклоняться в свою сторону.

— Открывай, пока я не разнёс твою хибару к чёртовой матери!!!

Снова ткнувшись носом в вишнёвый дерматин, перетянутый тонкими нитями стальной проволоки, Тополь почувствовал, как ему в нос ударил запах кожзаменителя.

— Ты в своём уме?

Приоткрыв дверь, Надежда оторопело взглянула на Леонида и невольно покосилась на соседскую квартиру. Дверной глазок сто сорок третьей был абсолютно тёмным, но каким-то шестым чувством Надежда поняла, что с той стороны, словно часовой на посту, стоит бдительная Петровна, первая собирательница подъездных сплетен и законодательница общественного мнения дома, и, затаив дыхание, ожидает кульминации любопытного действа.

— Зачем ты сюда заявился? Соседей смешить? Уходи сейчас же! — воскликнула Надежда.

Она уже хотела закрыть дверь, но Тополь издал какой-то нечленораздельный звук и, навалившись плечом, буквально упал в квартиру.

— А-а-а, не жда-али?.. А я — вот он, здесь!.. — Сморщившись, Тополь коснулся верхней губой кончика носа, гнусаво рассмеялся и уставился в середину лба Надежды, словно стараясь просверлить в нём дыру. — Чего ж ты не предложишь мне раздеться и пройти к столу-у?..

Цепляясь мыском левого ботинка за пятку правого, Тополь попытался разуться, но неведомая сила толкнула его в бок и повалила на вешалку. Вскинув бровь, он несколько мгновений постоял в раздумье, прикидывая, стоят ли Надькины полы прикладываемых им стараний. Взвесив все «за» и «против», Леонид пришёл к выводу, что лишние церемонии в данном случае абсолютно ни к чему, поэтому, избавив себя от напряжённого ритуала разувания, просто встал на плюшевые мягкие тапочки, попавшиеся ему под ноги, и тщательно обтёр о них подошвы.

— Ты что, рехнулся? В честь чего я должна тебя куда-то звать?! — опешила Надежда.

Первым её порывом было наклониться, поднять с пола перепачканные тапочки и надеть их на уши бесстыжему Лёньке, но она вовремя остановила себя, не дав эмоциям взять верх над здравым смыслом. На трезвую голову Тополь никогда не поднял бы на неё руку, но что у него в голове сейчас, сказать было затруднительно.

— Значит, жрёте вы на мои денежки, а пригласить меня к столу — и в голове нет? Хороши… нечего сказать… па-а-адлы… — Выпятив губы трубочкой, вцепившись в чей-то плащ и не сводя с Надежды осоловелого взгляда, он неторопливо разинул рот, провёл пальцами по растянутым уголкам губ и обтёр ладонь об себя. — Ну и как, жировать на дармовщину удобно?

— Чего ты несёшь?! — Надежда окинула фигуру Леонида неприязненным взглядом. — Иди домой, проспись для начала.

— Домо-о-ой? Вот ты ка-а-к?.. — Он прищурил один глаз. — А этого не хочешь?! — Медленно, словно боясь промахнуться, Леонид поднёс к языку большой палец, хорошенечко его облизал и вдруг, сделав фигу, ткнул Надежде ею в лицо. — На-ка, выкуси! Думаешь, я дурнее паровоза? Не-е-ет… Пока ты и твой сопливый сосунок не вернёте моих денег, можете даже не рассчитывать — я с места не тронусь. Ясно тебе?! — Распрямив узкие плечи, Тополь криво ухмыльнулся. — Нашли дурака — домой… Домой?!! Где он теперь… дом-то, а?! Где, я тебя спрашиваю?!!

— Ты что, повредился в уме? Какой паровоз? Какие деньги?! — Надежда отступила на шаг и с испугом посмотрела на бывшего мужа. — Что ты городишь?! Уходи немедленно. Сейчас же уходи и никогда здесь больше не появляйся. — Стараясь говорить уверенно, Надежда вскинула подбородок и прибавила в голос металла, но внутри неё что-то непривычно задрожало. — По какому праву ты вваливаешься в мою квартиру и учиняешь здесь пьяный дебош?

— А ты не знаешь, да? Не зна-а-аешь… — Оторвавшись от вешалки, Леонид шагнул к Надежде, и её обдало отвратительным запахом перегара. — Хорошо устроилась: я не я и хата не моя. Хватит дурочкой прикидываться! Говори, куда вы спрятали мои деньги?!! — Качнувшись, он хотел схватить её за воротник блузки, но промахнулся и царапнул ногтями по шее.

— Перестань! — отшатнувшись, вскрикнула Надежда и машинально приложила руку к горящей коже, но тут же её отдёрнула, потому что ощущение было такое, будто кто-то провёл по шее раскалённым утюгом. — Что ты идиотничаешь, Тополь? Какие ещё деньги?! Шёл бы лучше проспался!