— Шутишь все?

— Какие тут шутки…

Антон с жадным интересом внимал.

— Ребята как? — спросил бармен. — Давненько я никого из ваших не видел.

— Нормально — ребята. Работают.

«Пуаро» покивал.

— Скорее бы, — сказал он.

— Когда-нибудь… — бросил Ким, загадочно улыбаясь.

Бармен снова покивал.

— Надоело ведь всё, — заявил он неожиданно.

— Думаешь, нам не надоело?

Антон ничего не понимал. Впрочем, он и не рассчитывал сразу, с первого захода, во всем разобраться.

— Извините, — предпринял он попытку привлечь к себе внимание. — Который час?

И привлек. Бармен вытаращил глаза. Пожалуй, несколько театрально. А Ким прищурился, пытливо взглянул на Антона.

Пауза.

Наконец бармен пришел в себя.

— Может, юноша не знает курса? — предположил он, чем окончательно сбил Антона с толку.

— Не понимаю, — проговорил тот неуверенно.

— Он не понимает! — возмутился бармен. — Газеты нужно читать! Радио слушать! Мо-ло-дежь!

— Постой-ка, постой, — перебил его Ким. — Здесь что-то другое. Антон, как называется этот город?

Антон молчал. Этого он пока не знал.

— Как называется город? — Ким смотрел ему прямо в глаза.

— Не знаю, — ответил Антон, пряча взгляд.

«Пуаро» шумно задышал, нависая над стойкой.

— Чужак! — объявил он так торжествующе-громко, что трое в дальнем углу вскинулись и одновременно в его сторону посмотрели. — Чужак, — повторил он тоном ниже, словно пробуя теперь это слово на вкус.

— Чужак, — подтвердил Ким и сразу уточнил, обращаясь к Антону: — С Земли?

Антон испугался. Почувствовал вдруг совершенно необъяснимый страх. Как с час назад, в метро.

— Я не чужак, — он старался говорить ровно, хотя единственным его желанием было бежать отсюда куда подальше. — Не чужак. Я свой!..

Ким засмеялся.

— Ничего, ничего, — сказал он, успокаивающе поднимая руку. — Не волнуйся, Антон. Все в порядке.

Антон сделал усилие над собой. Постоял, успокаиваясь, глотнул пива.

— Как же ты попал к нам? — спросил Ким заинтересованно.

Он достал из кармана плаща пачку сигарет:

— Куришь?

Антон машинально взял сигарету.

— Ехал на метро…— начал он.

Ким поперхнулся дымом. Бармен охнул.

— На метро?!

— Да, ехал к себе на «Лесную», проспал станцию, поднялся по эскалатору. Вижу — все разворочено, доски, грязь, капитальный ремонт, одним словом. А потом увидел, что день… и ваш город…

— Ты там внизу…— Ким помедлил, выбирая слова, — в метро, ничего необыкновенного не заметил?

Антон наморщил лоб. Заметил, конечно. Пыль, толстый слой пыли на полу, в котором оставались следы. Разлетающиеся осколками светильники. Пустая кабинка дежурной по станции. Грозный рык в темноте. Но как объяснить, описать все это и свой страх в том числе тем, кто там не был?

— Да, — сказал он. — Видел я что-то такое… Я испугался… да…

— Повезло тебе, — произнес бармен с чувством.

— Повезло?

— Повезло, что жив остался!

Антон замолчал. Ему снова стало страшно.

— Метро у нас — не средство передвижения, — пояснил Ким. — И не роскошь. Метро у нас — опасное место, чрезвычайно опасное. И загадочное. Там собираются отходы жизнедеятельности Муравьев. Оно служит канализацией, в некотором роде. И я, честно говоря, не могу назвать человека, который рискнул бы спуститься туда по доброй воле.

Антон передернул плечами.

— А как же…

— Что?

— Как же я сумею вернуться назад?

— Ты этого хочешь?

— В общем, хочу…

— Не знаю, Антон, — Ким в задумчивости покачал головой. — Не знаю… Но не отчаивайся. Мы что-нибудь обязательно придумаем… Налей-ка ему, Фил, чего покрепче пива. Видишь, что с парнем делается?

Бармен налил. Антон выпил все одним махом, зажмурился.

— Хорошо, — сказал он, отдышавшись. — Ладно… Хорошо… Ладно… Как вы говорите называется этот город?

— У всякого порядочного города несколько названий, — отвечал Ким. — Одно название дают ему власти, другое — сами горожане, третье дают дети горожан. Я назову тебе четвертое имя города. То, которое придумали ему подвыпившие интеллигенты: Б-З-Г, Богом-Забытый-Город…

В местах, о которых забывает Бог, поселяется Дьявол.

—…Поживешь у меня, — говорил Ким. — Осмотришься. А там поглядим.

Был вечер. Выглядело это так. Свет ядра, заменявшего Пеллюсидару солнце, начал меркнуть — на город походом наступали сумерки. Вскоре из ослепительного светило превратилось в неяркий багровый диск размером с полную Луну.

На проспекте хватало света от неона реклам, однако Ким повел Антона какими-то мрачными подворотнями, темными и пустыми. Антон пытался запомнить дорогу, но быстро потерял общее направление и думал теперь о другом.

Он все еще отказывался верить в достоверность происходящего. Одно дело теоретизировать смеху ради (Страна Чудес, Плутония, Пеллюсидар) и совсем другое — принять это как объективную реальность.

— Это невозможно, — говорил Антон, и язык его слегка заплетался. — Такого просто не может быть…

Ким посмеивался.

— Но ведь это не сон, — убеждал он. — Не галлюцинация. Не веришь? Есть множество способов убедиться в реальности окружающего тебя мира. Привыкнешь в конце концов. Все в конце концов привыкают.

— Кто это «все»?

— Я, например.

Антон остановился.

— Вы — чужак?.. Но почему… Тогда, значит…

— Можешь не продолжать, — Ким тоже остановился. — Догадываюсь, о чем думаешь. Думаешь ты, что выхода из Города нет, раз я до сих пор не выбрался, так?

— Так, — Антону стало трудно дышать.

— А я не искал выхода. У меня, Антон, нет особой нужды и желания возвращаться на Землю. И не будет, скорее всего, такой нужды. Так-то вот, Антон…

Они миновали еще одну подворотню, вошли под арку.

Дальше было светлее на целых два фонаря. Играла музыка. В подворотне толпилась молодежь — тусовка. Антон недолюбливал подобные сумеречные компании, обходил их стороной. Надеялся, что и на этот раз обойдется. Но Ким вдруг остановился, повернул голову и посмотрел в сторону толпы. Губы Кима зашевелились. Потом он повернулся и прямиком направился туда, к тусовке. Антон нехотя зашагал следом, чувствуя, как вопреки воле слабеет тело, и каждый новый шаг дается с возрастающим трудом. Но слабость свою он старался не выказывать: в подобной ситуации это опасно для жизни.