— Ева, — выдохнул он с горячим, полным нежности взглядом. — Ты меня совсем из строя выводишь. Тебе это известно? Или ты нарочно так делаешь?

Я запустила руки в его трусы, взяла член и одновременно подставила губы для поцелуя. Он откликнулся с такой страстью, что у меня перехватило дух.

— Хочу тебя, — прорычал Гидеон.

Я опустилась на колени на покрытый ковром пол и спустила его брюки настолько, чтобы мне было удобно.

— Ева, что ты… — хрипло выдохнул он.

Мои губы обхватили набухшую головку. Гидеон вцепился руками в край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Я посасывала его пульсирующий член, удерживая его обеими руками. Его нежная кожа и чувственный запах заставили меня стонать от наслаждения. Я почувствовала, как содрогнулось его тело, и услышала странный рокочущий звук в его груди.

— Оближи! — приказал Гидеон, коснувшись моей щеки.

Возбужденная этим приказом, я высунула язык и принялась вылизывать головку, тут же увлажнившуюся в ответ. Обхватив член рукой, я ритмично посасывала его, надеясь довести Гидеона до безумия. Жаль, что у нас было совсем мало времени.

Гидеон издал звук, полный сладостной муки.

— Господи, Ева… твой рот. Соси… Вот так, так, глубоко и сильно!

Я извивалась, захваченная его возбуждением. Он вцепился руками в мои волосы, сильнее насаживая мой рот на свой член. Я обалдела от того, как нежно он начал и как потом, захваченный разгоравшейся похотью, потерял контроль над собой и впал в неистовство. Боль в горле усилила мой сексуальный голод. Моя голова ходила взад и вперед, когда я сосала и облизывала головку его члена, который я для большей остроты ощущений ласкала еще и руками. По всей длине его пениса вздулись вены, и я, наклонив голову, по очереди вылизала каждую.

Его напрягшийся член увеличивался прямо на глазах. Стоять на коленях было не слишком удобно, но сейчас это волновало меня меньше всего.

— Ева, давай не останавливайся! Как хорошо ты сосешь! — с трудом выдохнул Гидеон.

Зажав мою голову руками, он подался бедрами мне навстречу. Всовывая член еще глубже. Трахая меня в рот. Доходя до той степени вожделения, когда ничто, кроме оргазма, уже не имеет значения.

Я представила, как мы выглядим со стороны: одетый по-деловому Гидеон стоит у стола со спущенными штанами и вновь и вновь засовывает свой здоровенный член в мой жадный рот.

Обеими руками вцепившись в его напрягшиеся бедра, я отчаянно работала языком и губами в страстном стремлении довести его до оргазма. Яйца Гидеона были большими и тяжелыми — живое воплощение его мужского начала. Я положила их на ладонь и, помяв, почувствовала, что они стали еще тяжелее.

— Ах, Ева! — вырвался у него гортанный хрип. — Я сейчас кончу!

Первый выброс семени оказался столь мощным, что я чуть не захлебнулась. Обезумевший от наслаждения Гидеон судорожно засаживал содрогавшийся, пульсирующий, извергающий сперму член прямо мне в горло. Глаза мои были мокрыми от слез, легкие горели, но я продолжала обрабатывать его член, выдаивая содержимое до последней капли. И когда наконец закончила, его тело конвульсивно дернулось. Гидеон издавал какие-то бессвязные звуки, которые свидетельствовали о самой искренней благодарности, какую мне когда-либо приходилось слышать.

Я вылизала его член дочиста, удивляясь тому, что даже после столь бурного оргазма он полностью не опал. Гидеон по-прежнему мог затрахать меня до бесчувствия, и более того — здесь я ни секунды не сомневалась — хотел это осуществить. Однако времени у нас не было, и меня это радовало. Все, что я сделала, я сделала для него. Для нас. В том числе и для себя, поскольку мне необходимо было убедиться в своей способности к сексуальной самоотдаче.

— Мне надо идти, — проворковала я, вставая и прижимаясь губами к его губам. — Надеюсь, остаток дня пройдет превосходно и твой вечерний деловой обед тоже.

Я уже направилась к выходу, но он, глядя на встроенные в его настольный телефон часы, перехватил меня за запястье. Только сейчас я заметила, что моя фотография стоит на самом видном месте, так что он мог любоваться ею весь день.

— Ева… Черт побери. Подожди.

Его тон заставил меня нахмуриться. В нем слышалась озабоченность. Удрученность. Однако он быстро привел себя в порядок, заправив свой член обратно в трусы, а рубашку в брюки, которые подтянул и застегнул. Было невыразимо приятно видеть, как он вновь обретает тот вид, в котором предстает перед всеми, в то время как я знала, по крайней мере отчасти, что за всем этим сокрыто.

Притянув меня к себе, Гидеон прижался губами к моей брови, извлек из моих волос черепаховую заколку и стал приводить их в порядок.

— Я не довел тебя до оргазма.

— Нет необходимости. — Мне нравилось ощущать кожей головы его прикосновения. — Все и так было потрясно.

С лицом, раскрасневшимся после оргазма, Гидеон полностью сосредоточился на моих волосах.

— Я знаю, что тебе требуется взаимное наслаждение, — резко возразил он. — Не хочу, чтобы ты ушла с ощущением, будто я тебя использовал.

Трудно описать, какой горьковато-сладкой нежностью прониклась я при этих словах. Он слушал меня. И заботился обо мне.

— Ты использовал меня по моему желанию, Гидеон, — заявила я, — и это было по-настоящему здорово. Я хотела дать тебе это, Гидеон. Вспомни, я ведь говорила. Мне хотелось, чтобы ты помнил меня еще и такой.

Его глаза встревоженно расширились.

— На кой хрен мне нужны воспоминания, когда у меня есть ты, Ева? Если ты опять из-за того фото…

— Молчи и наслаждайся!

Вникать в историю с фото у нас так и так уже не было времени, да, кроме того, мне и не хотелось. Это могло все испортить.

— Будь у нас в распоряжении еще час, я сама не дала бы тебе меня отпустить. Запомни, между нами нет никаких счетов. И честно признаюсь, ты первый парень, которому я такое говорю. А теперь мне пора. Да и тебе тоже.

Я снова пошла к выходу, но он опять меня удержал.

В динамике послышался голос Скотта:

— Прошу прощения, мистер Кросс. Но уже три часа.

— Все прекрасно, Гидеон, — уверила я его. — Ты ведь заедешь вечером, верно?

— Меня ничто не остановит.

Приподнявшись на цыпочки, я чмокнула его в щеку.

— Тогда и поговорим.

* * *

После работы я решила спуститься по лестнице пешком, чтобы таким образом скомпенсировать то, что не попаду вечером в спортзал, но скоро пожалела о столь опрометчивом решении, поскольку сказалось то, что прошлой ночью я почти не спала. Задумавшись о том, не воспользоваться ли метро, я вдруг заметила припаркованный автомобиль Гидеона. А когда водитель, выйдя из машины, окликнул меня, я удивленно остановилась.

— Мистер Кросс попросил меня отвезти вас домой, — сказал этот симпатичный мужчина в черном костюме и форменной фуражке. Уже немолодой, с седеющими рыжими волосами и бледно-голубыми глазами, он говорил с едва уловимым акцентом.