Когда назавтра мистер Мортон предложил посетить очередную усадьбу, я сослалась на головную боль и сказала, что предпочла бы остаться дома. Я предвкушала несколько часов тишины и одиночества, в течение которых смогла бы излить свои чувства в письме к сестре.

Хартсфорд, среда, 3 мая 1809 г.

Дорогая моя Кассандра!

Благодарю тебя за более чем долгожданное письмо, которое я получила на следующий день после нашего приезда. Твой рассказ о происшествии с Мэри, матушкой и грязной водой для ванны был столь смешон, что я, наверное, хохотала не менее четверти часа. Ты подлинно лучший комедийный писатель эпохи, и с настоящего момента я отметаю все сходные похвалы в свой адрес. Однако мне огорчительно слышать, что вы с матушкой весьма несчастны и вынуждены были переехать в Олтон до моего возвращения, но, возможно, лучшего и не следовало ожидать. Ваше решение перебраться в коттедж миссис Ф. Остин я полагаю разумным, в особенности потому, что матушке до сих пор нездоровится. Возможно, смена одной Мэри на другую скажется на ней благотворно.[40]Прошу, передай матушке, что я думаю о ней каждый день. Она должна поразмыслить, не следует ли написать Марте, которой, я уверена, известно новое лекарство от головной боли. К настоящему моменту ты наверняка уже получила мое первое письмо, в котором (признаюсь, весьма несдержанно) я сообщила все о мистере Мортоне, его манерах и приходе. В два последующих дня мистер М. выказал себя еще более гнусным и надменным типом, если таковое возможно. Когда-то я считала сквайра довольно словоохотливой личностью, но мистер Мортон совершенно превзошел его в этом отношении: он способен вещать в манере столь затянутой и запутанной, что ее едва ли по силам описать. Но мне пора немедленно оставить эту тему, не то меня скоро объявят виновной в том же прегрешении. Я более не в силах откладывать самую важную новость сего послания. Мое предыдущее письмо никоим образом не могло подготовить тебя к тому, что я намерена рассказать. Ты помнишь мое беспокойство относительно самой идеи поездки в Дербишир? Что ж, мои самые мрачные предчувствия сбылись вчера днем. Мистер Мортон настоял, что мы непременно должны осмотреть Пембрук-холл! Все выразили желание ехать, и, поскольку мистер Мортон уверял, что семья Эшфорд сейчас в Лондоне, мне показалось вполне безопасным согласиться. (И следует признать, я испытывала жгучее любопытство относительно сего поместья.) Ты ни за что не поверишь, когда я поведаю тебе, что произошло!..

Я полностью погрузилась в сочинение письма, когда услышала, что снаружи подъехала карета. Не было еще и половины первого, и я забеспокоилась, не случилось ли чего, ведь я не ожидала возвращения мистера Мортона и Бигг-Уитеров так скоро.

— Прошу прощения, мисс, — сказала вошедшая служанка. — Вас желает видеть юная леди.

— Видеть меня? — удивленно переспросила я.

— Да, мисс. Мисс Изабелла Черчилль, вот кто.

Я вздрогнула, на мгновение утратив дар речи.

— Просите ее войти.

Я отложила перо и встала, изрядно озадаченная. Зачем Изабелла явилась повидать меня, забравшись так далеко от Пембрук-холла? На ум ничего не приходило…

«Разве что, — подумала я с растущей тревогой, — она прознала о моей дружбе с мистером Эшфордом и совершенно безосновательно решила, что я могу представлять для нее угрозу».

Я забеспокоилась, что же сказать, чтобы развеять ее страхи, если все действительно так.

Через несколько секунд служанка вернулась, а вместе с ней в комнату вплыла юная леди. На девушке было хорошенькое платье из крапчатого желтого муслина со светло-голубым поясом, в руке она держала подходящий по цвету зонтик от солнца и вышитую сумку средних размеров.

— Мисс Остин, — сказала Изабелла, протягивая мне руку в перчатке, — надеюсь, я не потревожила вас?

— Отнюдь, — ответила я, принимая предложенную руку и разглядывая лицо Изабеллы в поисках признаков злости. — Прошу, садитесь, — добавила я, не найдя таковых. — Не желаете ли освежиться?

— Благодарю, это было бы очень любезно с вашей стороны, в горле пересохло.

Положив сумку и зонтик, Изабелла устроилась на софе. Я взяла ближайший стул и кивнула служанке, которая, как я понадеялась, удалилась в поисках чего-либо, способного смочить пересохшее горло.

— Боюсь, мистер Мортон и остальные отправились осматривать достопримечательности, — сказала я. — Я ожидаю, что они вернутся в конце дня, не раньше.

— Тем лучше, ведь это именно вас я пришла повидать, мисс Остин.

Ее снисходительный тон и милостивая улыбка не оставляли сомнений в чести, которую она, по собственному мнению, оказывала мне.

— О! Ну конечно, — сказала я, подыскивая должный ответ. — Всегда приятно, когда тебя навещают.

— Я знаю, вы, должно быть, удивлены, увидев меня. В конце концов, мы едва знакомы. Но разве неправда, что подлинная дружба порой возникает между самыми неожиданными людьми? Вы стали известны моему брату, его жене и мистеру Эшфорду благодаря самым исключительным обстоятельствам. Да что там, представьте мое изумление, когда вчера вечером Чарльз сообщил, что вы все вместе как-то отправились по воде в одно разрушенное аббатство в Саутгемптоне!

У меня свело живот, поскольку я все еще не могла определить по ее лицу, таит она обиду на меня или нет.

— Верно, мы ездили на такую прогулку.

— Чарльз сказал, вы устроили пикник и чудесно провели время. Вы не представляете, какую зависть я испытала, услышав это. Я поехала бы с вами, если бы не заболела и не осталась дома. Я заявила Эшфорду, что я вне себя. В конце концов, я почти не видела его в Лондоне, он всегда был ужасно занят. Я заявила, что тоже хочу на водную прогулку, такую же, как вы совершили в Саутгемптоне! «Вы просто обязаны взять меня на озера», — взмолилась я. Эшфорд ответил: «Хорошо, но без мисс Остин это будет совсем не то». Я спросила почему. И должна признаться, его ответ застал меня врасплох. Вот почему я пришла.

— Неужели?

Сердце мое колотилось. Я глубоко вдохнула, стараясь приготовиться к тому, что может прозвучать.

— И что же он сказал?

— Он сказал мне, что вы… — Изабелла наклонилась вперед, понизив голос. — Надеюсь, вы не усомнитесь, что я не намерена быть дерзкой?

— Уверена, что нет.

— Он сказал, что вы… — она примолкла, глаза ее сверкали от волнения, — самая замечательная рассказчица.

Подобного ответа я ожидала менее всего.

— Действительно?

— Чарльз и Мария согласились. По их словам, в тот день вы поведали на редкость занимательную историю и, по совести, ее стоило бы издать. Что ж, подумала я, человек столь одаренный должен быть как прекрасным читателем, так и хорошим литературным критиком, а может, даже пишет собственные рассказы. Но Эшфорд ушел, а остальные, похоже, не знали наверняка. Так что я решила напрямую спросить у вас.