Эта глава не просто раскрывает основные функции князя, но также указывает на их сходства с функциями правителей остальной Европы, в особенности Германии, а также Польши, Венгрии и Ирландии. На примерах мы рассмотрели, когда князь Киева мог действовать самостоятельно, а когда правители всех княжеств действовали совместно. Во многом это зависело от возникающей угрозы или какого-либо сложного периода русской истории, однако отличить князя Киева от других князей в XI–XII вв. невозможно. Каждый князь имел некоторые, а то и все функции правителя, особенно в военной сфере и в области сбора дани/налогов, а часто и в области законотворчества.

Осуществление князьями этих функций как по отдельности, так и в совокупности делает еще более затруднительным, если вообще возможным, различение их на основе титулатуры и дает нам лучшее понимание создания средневековых титулов и их использования людьми того времени.

В XI–XII вв. Русь была частью средневекового европейского мира. Это важно помнить, когда мы говорим о природе титула «князь», поскольку мы можем провести параллели со средневековыми источниками на разных языках, которые были созданы как раз в рассматриваемый нами период. Это поможет нам лучше понять суть рассматриваемого нами титула, а также подобрать правильный вариант перевода. В этой главе будут рассмотрены источники, написанные на латыни и средненижненемецком языке, а также из Скандинавии, Византии, Руси. Цель этого изучения в том, чтобы увидеть, как современники титуловали правителей Руси, а также в более точном понимании средневековой титулатуры.

Латинские источники (и один средненижненемецкий). Русь постоянно упоминается в латиноязычных источниках, а ее правитель практически всегда именуется rex. Например, Ламберт Херсфельдский под 1075 г. пишет о Ruzenorum Rex, а в Annales Augustani сообщается о дочерях правителя – «Rutenorum regis filiam». Среди других, более значимых сообщений, можно назвать Титмара Мерзебургского, который постоянно называет правителя Руси rex, даже когда называет Владимира «for-nicatur immensus». Саксонский анналист пишет о «regi de Ruzia». Один из редких латиноязычных источников, в котором правитель Руси не назван rex, – это работа Бруно Кверфуртского, который в начале XI в. побывал на Руси с прозелитическими целями. Бруно встречался с князем Владимиром и считал его хорошим христианином, но называет всего лишь «senior Ruzorum». Почему – сказать сложно, однако надо отметить, что титул senior Бруно использовал повсеместно, в том числе для Болеслава Польского, правителя шведов, а также для преемника императора Оттона III Генриха II (ум. в 1024 г.). Для Бруно главной темой была христианизация язычников, а не титулатура, поэтому термин «вождь»/«лидер» (или «суверен»/«монарх» в переводе Соловьева), который он использует, кажется вполне приемлемым, особенно если учесть, что правитель Руси и здесь упоминается на равных с другими правителями средневекового мира, которые также были известны как короли.

Сложная внутренняя структура Руси отмечена аббатом Вильгельмом, который в XII в. пытался создать генеалогию для разрешения брачного спора с королем Франции. В ней он постоянно обращается к Руси, поскольку представительницы русской правящей династии выходили замуж как за датских, так и за французских королей. Показательна следующая его фраза о Руси: «nam plures ibi reges sunt» («ибо там много королей»). Вильгельм был прав: как было показано, на Руси было много reges, и единственный вопрос, который возникает, – как правильно перевести то, что было очевидно для Вильгельма. Возможно, не такое ясное сообщение, как у Вильгельма, но куда более интригующее приводит Сигеберт из Жамблу, когда пишет об узурпации киевского стола Святославом Ярославичем, который изгнал своего старшего брата Изяслава в 1070-х гг. Сигеберт пишет об изгнании Изяслава, о его бегстве ко двору императора Генриха IV, а также о его просьбе о помощи в возвращении престола. Однако наиболее интересна следующая фраза Сигеберта: «alter eorum a consortio regni pulsus», которая означает, что на Руси существовало «братство правителей». Таким образом, это свидетельство совпадает с сообщением аббата Вильгельма и признает наличие на Руси нескольких правителей с титулом rex. Такая ситуация, как мы уже показали, не была чем-то необычным, но это дополнительное свидетельство помогает нам осознать то, как понимали те события их современники. Оно также означает, что писавшие в то время были знакомы с внутренней ситуацией на Руси, а не просто применяли знакомые им термины к незнакомым реалиям.

Генрих Ливонский, писавший в следующем столетии, дает детальное описание взаимоотношений правителей различных русских городов с ливонскими крестоносцами. И хотя Генрих не питал любви к русским, главные персонажи его хроники постоянно взаимодействуют с Русью и ее правителями, которые всегда имеют титул rex, говорит ли автор о Пскове, Новгороде или других князьях. Папа Иннокентий IV (ум. в 1254 г.) в своем письме также называет правителя Новгорода Александра Невского (ум. в 1263 г.) rex. Однако в другом письме папа называет Александра dux Суздаля, используя другой титул для нового места правления Александра. Как будет показано ниже, у папы были на выбор несколько титулов средневековых правителей. Почему же в одном случае он использовал rex, а в другом – dux? На особенности взаимодействия между папством и Александром Невским оказывали влияние монголы, балтийские крестовые походы и брат Александра. Все это лежит за пределами нашего исследования, но использование Иннокентием IV обоих титулов показывает, что папы и, возможно, другие использовали титулы осторожно, и мы должны соответствующим образом оценить это для лучшего понимания средневековой власти.

В XIII в. Ганзейская лига начала создавать торговую сеть в Восточной Балтике, заключая торговые договоры. В эту сеть вошли также и русские города – Новгород и Псков. Существуют записанные на средненижненемецком копии этих договоров, например договор между Любеком и Новгородом от 1269 г., в котором правитель Новгорода несколько раз называется coning. Это слово происходит от того же германского *kunigaz, что и титул «князь». Оба этих примера полезны для нас, поскольку составители этих документов знали если не самих участников договоров, то обстоятельства и условия их заключения. Это означает, что использование титулатуры было осмысленным и не зависело от личных прихотей.

Эти латиноязычные и один немецкоязычный тексты являются лишь примерами целого корпуса различных по происхождению источников, охватывающих три столетия и написанных с разными целями. При этом ни один из них не имел своей целью превознести Русь или намеренно умалить образ русской власти в умах читателей. Русь часто упоминается в них эпизодично, что может быть даже более интересно для историков, особенно если учесть, все эти источники практически единодушно используют для правителей Руси одни и те же титулы. Надо также понимать, что это происходит не от недостатка титулов в средневековой латыни. Как было показано в предыдущей главе, польские правители почти всегда назывались dux. Титул princeps периодически использовался для первых Каролингов и, в дальнейшем, германских императоров. В Historia Norvegiae используется даже титул regulus там, где другие древнесеверные источники, такие как «Круг земной» например, используют титул konungr. Карл Вернер описал сложность использования титулатуры XI в. на примере Регистра папы Григория VII: «Одного взгляда на Регистр Григория VII достаточно, чтобы увидеть реальную картину XI в. В нем перечислены 152 корреспондента папы, среди которых, помимо сорока пяти королей и восьмидесяти принцев, герцоги Польши и Богемии, князья Салерно, Капуи и Беневенто, герцог (dux) Беатрикс, герцог Годфри и маркграфиня Матильда, дож Венеции, герцог Апулийский, Калабрийский и Сицилийский Роберт Гвискар, маркграф Аццо Эсте, герцоги Швабии, Баварии, Каринтии, Лотарингии и Саксонии, маркграф Саксонской Восточной марки, герцоги Нормандии, Аквитании и Бургундии, графы Фландрии, Бретани, Блуа-Шампани, Анжу, Тулузы и Прованса, и это только если называть самых важных».