В современных англоязычных работах по истории средневековой Руси титул «князь» все еще переводится как prince. Два выдающихся слависта – Джонатан Шепард и Саймон Франклин – использовали такой вариант перевода в своей работе «Начало Руси» («The Emergence of Rus’»). Его же использует и Джанет Мартин, чья книга «Средневековая Россия» («Medieval Russia») используется во многих аудиториях. То же самое можно сказать и о работах специалистов, таких как Мартин Димник и Нэнси Колмэн. В этой книге мы предпринимаем амбициозную попытку изменить эту традицию. Возможно, это повлияет на тех исследователей, которые пишут о Руси, особенно на специалистов по XI–XII вв., а также на тех, кто упоминает ее в своих работах, на переводчиков и редакторов, которым приходится иметь дело с русской титулатурой.

В переводе скандинавского средневекового источника «Круг земной» под редакцией Эрлинга Монсена используется титул king («король») для определения статуса Владимира Святославича, Ярослава Владимировича и Всеволода Ярославича, однако в примечаниях он уже исправлен на duke («герцог»). Джеймс Брандэйдж в своем переводе хроники Генриха Латвийского XIII в. высказывает еще более смелое мнение, заявляя: «Как и король Полоцка, король Герсики был русским князем», или ранее: «Владимир был русским князем, но не королем, как называет его Генрих». Монсен (слегка) и Брандэйдж (сильно) изменяют текст источников, чтобы изменить ранг русского правителя. В своем переводе «Хроники» Титмара Мерзебургского Дэвиду Уорнеру также пришлось переводить титул Владимира, крестителя Руси, а поскольку в тексте источника он назван «королем», Уорнер в предисловии также использует термин king, однако затем трижды использует в отношении Владимира титул prince. Эти переводы, сделанные крупными медиевистами, полностью меняют представление о титуле правителей Руси, которые упоминаются в источниках. Главной причиной этого, судя по всему, было желание переводчиков использовать «правильный», с их точки зрения, перевод титула, вместо «неправильного», который содержался в средневековых источниках. Стоит отметить, что они следовали традициям перевода, принятым большинством исследователей Руси, которые сознательно искажали титулы русских правителей, приведенные в источниках (rex или konungr), заменяя их более низкими. Эта редакторская ошибка создает у исследователей и студентов впечатление, что текст источника неверен и что на самом деле русские правители не были королями. Следовательно, они не были равными правителям Англии, Франции, Венгрии и других европейских «королевств». Поэтому достаточно сложно создать точное представление о средневековом мире, поскольку ученые «исправляют» титулатуру, приведенную в источниках.

Изменение перевода термина «князь» для рассматриваемого периода довольно-таки сложно, что можно увидеть на приведенных примерах. Повторим, большинство как более ранних, так и современных ученых переводят термин «князь» терминами duke или prince. Однако это не является свидетельством точности и корректности перевода. Скорее же некоей косности или инерции, а также результатом цитирования, которое лишь закрепляет неверный перевод (Маршалл Поу назвал это «порочным кругом цитирования»). Эта глава, пусть и кратко, демонстрирует всю широту проблемы изменения этого перевода, а также тот эффект, который оно может оказать на науку. Также, возможно, это заставит ученых более критично относиться к переводу и использованию титулатуры средневековых правителей, а не просто использовать привычные варианты.

Титулатура всегда была проблемной частью перевода (как в прямом, так и в переносном смысле) Средневековья на язык современности. Значение и использование титулов менялось с течением времени, появлялись и заимствовались новые, и поэтому наше современное их понимание крайне ограничено. В XXI в. короли, королевы и знать стали редкостью, что породило недостаток понимания нюансов титулатуры. С другой стороны, появился набор понятий, относящихся к термину «король», под которым стал пониматься монарх, единственный правитель территориального государства. Попытки раскрыть это понятие часто приводит к ложным параллелям и эквивалентам, которые влияют на наш анализ и понимание Средневековья. Однако я утверждаю, что такие исследования нужны. Нужно обозначить особые термины и концепты для лучшего понимания средневекового мира в его собственных терминах. В контексте разговора о сложностях перевода русской титулатуры будут приведены примеры из различных областей средневековой Европы, которые прольют свет на проблемы перевода терминов средневековой власти.

Поздняя Античность. Патрик Гири писал о проблеме исторического восприятия на примере того, как римляне видели своих соседей. Римляне, похоже, были реалистами в определении титулатуры своих соседей, особенно врагов, однако, тем не менее, старались понять «варваров» с точки зрения своих собственных концепций, а также втиснуть их в римское миропонимание (для контраста можно вспомнить византийцев, которые часто использовали для своих соседей архаичную терминологию, которая могла влиять на их восприятие). Например, когда алеманны напали на империю в середине IV в., их «возглавляли дядя и племянник, которые „обладали самой большой властью", пять королей рангом ниже/второго ранга, десять regales и множество представителей знати». Здесь мы видим властную пирамиду «варварской» конфедерации, которая также может послужить примером трудности перевода титулатуры. Мы, по сути, не видим монарха, зато в наличии дуальная структура лидерства, и эти двое неявно именуются королями. Ниже их расположены еще пять королей, но, как отмечает Гири, более низкого ранга, хотя титул у них такой же. Ниже их – regales, за которыми следует знать. Разобраться в этой запутанной ситуации сложно, особенно если мы не знаем деталей устройства этой конфедерации. У нас есть семнадцать человек с титулом, который приблизительно можно обозначить как «правитель», «властитель» или «владыка»: семеро имеют титул rex, еще десять – regales (видимо, младшие короли). Если бы вам потребовалось дать перевод этих титулов, с чего бы вы начали? Назвали бы вы упомянутых дядю и племянника «императорами» или «соимператорами», ведь они стоят выше «королей»? Возможно, так будет понятнее для нас, но отражает ли такой перевод историческую реальность? Ответ лежит в несколько иной плоскости, а именно том, что наше современное представление о «короле» как «монархе, правителе государства» должно быть модифицировано. Мы должны выработать более сложное и детализированное определение, которое бы точно описывало средневековые и более ранние реалии.

Скандинавия. Рассматривая средневековый период, можно заметить, что именно из северной части Европы происходят многие примеры проблемного перевода и использования титулатуры (возможно, из-за недостатка «римскости» в тех местах, однако мы не будем здесь вступать в дискуссию, чтобы не отвлекаться от основной темы). Эрик Кристиансен показал, что около 800 г. в Скандинавии было порядка сорока пяти человек, носивших титул «конунг».

Этот титул, чьим базовым значением является «правитель», имеет непростую историю перевода на английский язык. Отчасти это потому, что, как и в вышеизложенном примере, существовали конунги (konungar, мн. ч. от konungr), которые подчинялись другим конунгам. Наиболее ранний пример встречается в «Круге земном», одном из основных источников по средневековой скандинавской истории, в саге, рассказывающей о Харальде Прекрасноволосом (ум. ок. 932 г.), который был объединителем Норвегии. В саге несколько раз упоминаются конунги, которые находятся в сложных политических взаимоотношениях. Хотя «Круг земной» является поздним источником, считается, что в нем содержится достаточно точное описание средневековой скандинавской политической структуры, включая титулатуру. Однако когда эти титулы переводятся на английский, конунги превращаются то в chiefs (вожди), то в kings (короли), в зависимости от предпочтений и интерпретаций современных историков, пишущих о положении конунгов в скандинавском мире по отношению к другим конунгам.