— Что-то случилось, — я чувствую это, — нужно вскрывать замок.

— Может она спит? — качает головой Алекс.

— Нет. Помоги мне!

С огромным трудом мы врываемся в квартиру. Я слышу стон из ванной и бегу туда. Наша девочка лежит, поджав колени к подбородку. Она вся в крови.

— Блядь! Звони в скорую! — приказываю Шевцову.

Нам удается спасти их обоих. Когда врач выходит из ее палаты и говорит, что ребенок и девушка в порядке, ощущаю небывалую усталость.

— Нужно сообщить ее матери. И всё рассказать, — говорю другу.

Теперь Шевцов не сомневается, лишь кивает. И уходит. А я смотрю на спящее бледное личико.

— Одна случайная ночь, — кладу руку на ее пока еще плоский животик, скрытый больничным одеялом, — а я не могу без тебя жить.

Целую девушку в лоб. Такая хрупкая, маленькая. Рита. Ее имя кажется потрясающим, сладким. И когда малышка просыпается, первым делом спрашивает о ребенке. Затем мы с Шевцовым припираем девчонку к стенке. И она рассказывает…

С каждым словом я все больше зверею. Этот ублюдок!

— Малыш, — говорю ей, — ты должна была сразу рассказать. Мы бы всего этого избежали.

— Я хотела, — лепечет, кусая губки, — чтобы это обошло вас стороной. Ты только нашел работу и Лёша…

Шевцов недовольно рычит. Я знаю, чего он хочет. Уничтожить ублюдка. Размозжить ему черепушку. Оторвать член и яйца, и скормить дворовым собакам. И в наших головах рождается план.

Пока Рита в больнице, с нее не спускает глаз охрана. Мы пока не показываемся на глаза матери девушки. Шевцов на протяжении недели собирает компромат. С его связями проблем не возникает, и вот, грязное черное досье Зеленцова уже у нас в руках. И мы ждем его…

Ирка сообщает, когда эта тварь остается одна. Мы следуем за ним по пятам, словно волки. Выслеживаем жертву. И вот, он возвращается домой после занятий, паркует машину. А мы выскакиваем и загоняем ублюдка в переулок. Толкаю его в стену. Зеленцов падает на землю.

— Вы кто? — пищит неестественно высоким голосом, — бабок у меня нет!

— Нам не нужны твои бабки, животное, — рычит Шевцов, — нам твои мозги на асфальте нужны.

— За то, что ты творил с девушками все эти годы, — вторю другу и присаживаюсь напротив, — за то, что насиловал и пугал Риту. Отродье.

Темно, но этот насильник и абьюзер узнает нас. Резко бью его по лицу. Выплевывает кровь вместе с зубами.

— Фролов и Шевцов… — выдыхает со злостью, — ублюдки Маргариты.

— Ублюдок здесь ты, — плюю ему в ноги, — нахуя ты вернулся? Эта девочка не твоя!

— Моя! — брызжет слюной, и я вновь впечатываю кулак в его рожу.

— Наша! — рычит Шевцов и добавляет пинок ногой по ребрам.

Мы со всей яростью избиваем это подобие человека. И когда он, истекая кровью, ползет к выходу, пытаясь прохрипеть что-то о помощи, останавливаемся. Я ставлю ботинок ему на горло. Зеленцов булькает, глядя на меня ошалевшими глазами.

— Значит так, недочеловек, — выплевываю, пока мой друг перекрывает ублюдку путь к отступлению, — ты свой хер больше ни в кого не засунешь, тебе ясно? Все твои данные теперь в полиции, и они вот-вот будут здесь, чтобы арестовать тебя за убийство жены, доведение до самоубийства четырех девушек.

— Вы… — пытается выпендриваться, но очередное сломанное ребро делает его покорнее.

— Риту ты оставляешь в покое. Еще хотя бы раз мы увидим тебя рядом с ней или ее ребенком, сдохнешь. Твоё видео-компромат мы нахер удалили.

— Лучше надо защищать данные, — злобно ржет Шевцов.

Вдалеке слышим полицейские сирены. Стражи правопорядка по нашей наводке теперь могут арестовать этого насильника и упрятать в тюрьму. Мы убегаем раньше, чем полицаи настигают Зеленцова.

Возвращаемся в больницу. Ритусик спит, обнимая огромного медведя, которого ей подарили. Ее мама вернулась из командировки. И она очень зла. Я понимаю, что предстоит серьезный разговор. Мы с Шевцовым выглядим отвратительно. Все в крови Зеленцова, грязные. Но довольные. Наша малышка теперь в безопасности.

— Итак, молодые люди, — первым нас встречает суровый голос матери Риты, — я ждала вас. Особенно тебя, Алексей.

Она выглядит разъяренной. Как бы не захотела избить нас. Но пока ее гнев сосредоточен на Шевцове. Мажор не похож на себя. Он бледнеет, затем краснеет и ковыряет носом ботинка пол палаты.

— Моя дочь спит, — говорит женщина, — оба, за мной! Я хочу узнать, почему врачи говорят, что она беременна, почему она попала в больницу и что вообще происходит?

Она гордо следует в кафетерий, а мы, словно нашкодившие коты, опустив головы, плетемся следом.

Рита.

Мне спокойно. Не знаю почему. Возможно, вкололи что-то. Когда мама только приехала, у нас состоялся серьезный разговор, но она дала понять, что он не окончен. Она уверена, что малыш от Алекса, а я не спешу ее переубеждать. Слишком шокирующая информация.

Мама привезла моего мишку, хотя я не просила ее об этом. Но мягкая плюшевая игрушка дарит мне счастье.

— Маргарита, — в один из вечеров мы с ней сидим в палате.

— М? — думаю о своих мальчиках.

Они после того нашего разговора просто исчезли. С легкой обидой поглядываю на темный экран мобильного телефона. Ничего не сказали и пропали оба. Пфф! Мама замечает мою задумчивость.

— У вас с Алексеем что-то случилось? — спрашивает она.

— Нет! — выпаливаю громко, а затем добавляю чуть тише, — вроде…

— Рита, — вздыхает мама, — вы начали встречаться меньше полугода назад. Ты уверяла меня, что вы предохраняетесь.

— Так и было. Это случайность, — говорю ей, — такое бывает.

Рука мамы ложится на мою ладонь.

— Ты сама еще маленькая девочка, Ритусь. А ребенок — это огромная ответственность.

— Знаю, мам… — вздыхаю, — но это правда случайность. Ты же не отвернешься от меня?

— Нет конечно! — она крепко обнимает, — но вам с этим мальчиком придется учиться жить самостоятельно. Я так понимаю, он не беден. С его родителями уже говорили?

Лёша сказал, что сам расскажет отцу. Мачеху он почему-то не упоминал. Стараюсь не думать о плохом. Еще свежи воспоминания об адской боли и одиночестве. Я должна доверять своим мальчикам. Они не бросили меня. Просто заняты чем-то важным. Откидываюсь на подушке.

— Лёша сказал, поговорит, — мнусь, не зная, как сказать о Роме.

— Надеюсь. Иначе я сама это сделаю, — сурово произносит мама, — раз заделал ребенка, пусть несет ответственность. Конечно, я всегда буду рядом, чтобы помочь. Однако ему придется принять эту ношу. Обеспечивать вас, пока ты учишься и всё такое.