Мы возвращались в спорах. Мнения разделились. Одни спорили, что нельзя разрушать построенное ни по какой причине. Другие ратовали за то, что если довести народ, то можно и землю перевернуть. Наша комната, не участвуя в споре, помалкивала. Правы и те и другие и всё же надо искать золотую середину. Дворцы и памятники не в ответе за своих хозяев и создателей.

21

Неделя опять же началась как-то не шатко не валко. На военке задолбали уставами. Запомнить эту муру не так просто и мы понаписали, чтоб сдать тему шпоры на ногах под юбками. Преподавать просёк такое дело и вытянув народ в линейку, вставлял нам фитиля. Он час рассказывал нам, что косметику, фирмы её производящие и пользование ею, мы запоминаем томами, а тут тупы, как пробки. Мы, мысленно подперев щёки кулаком, слушали. Пробки так пробки, пусть себе в удовольствие говорит. Он вообще-то сам слышит то, что несёт. Сравнил тоже косметику и уставы. Интересно, если б ему дать журнал с марками машин и этими грёбаными уставами, то чем бы он занимался. Про журнал с красотками, я просто молчу. Они лупятся в них, как в рекламу по пиву. Но своего внушения ему показалось мало и он вызвонил курсового. Майору он бесстрастно демонстрировал наши ноги, задирая юбки под самый пах. Неприятный дядечка. Мы не слишком любили с ним общаться и отвернулись. А Маринка двинула по его волосатой лапе кулаком. Богуш нахмурился. Внимательно выслушав его и наши претензии, отправил без разговоров нас мыться. За неделю мы все сдали кроме Маринки, к ней у преподавателя были особые претензии. Он каждый раз выискивая новые недочёты, задёргал её придирками. Находя малейшую зацепку для нравоучений, вызывал на ковёр и водил носом. Маринка почти паниковала.

— Он отчисления моего добивается.

— Кто ему позволит, у тебя почти по всем предметам отличные оценки. — Успокаивала Елена.

— Прорвёмся, главное не паникуй.

— Придумаем что-нибудь.

— Не вешай носа.

Поддерживали наперебой подругу мы.

Невезение не приходит одно, оно наваливается валом. Точно горох из решета посыпались на неё мелкие неприятности: то конспект стащили, то подошва оторвалась, то чашку разбила, горшок с цветком на кафедре опрокинула и так до бесконечности. А тут ей ещё приспичило пойти к школьной подруге и задержаться там. Возвращалась поздно. Внизу мимо дежурного удалось проскользнуть. Он отлучился, а курсанты за два бутерброда пропустили. Но на этаже облом. Ещё с лестницы она заметила атлетическую фигуру Богуша. Что делать? Выход один. Расшнуровала и взяла в руки берцы, на цыпочках прокралась за его спиной. Тот пару раз останавливался. Оглядывался. Но Маринка удачно лавировала. До комнаты оставался какой-то метр. Но броска не получилось. Майор гаркнул:

— Курсант Браун, стоять, смирно, руки по швам.

Маринка замерла. В каждой руке по берцу. Курсовой навис над ней, девчонка съёжилась.

— Почему нарушаете дисциплину?

— Извините, так получилось, занималась…

Майор втянул носом и поморщился:

— С шампанским?

— Товарищ майор, понимаете…

— Хочу услышать правду.

"Ладно, чёрт с тобой слушай раз так хочется".

— У подруги была, простите. День рождение. "Принесла его не лёгкая. Что ему дома не сидится. Лежал бы себе на диване. Телевизор смотрел".

— Марш в комнату…

— Ну я пошла.

— Что?

Богуш вспомнил, как в это же время возил её сам. Кажется, в этот раз обошлось празднование без ночного клуба и малыми силами.

— Есть!

На радостях, что так легко отделалась, Маринка, рванула ладонь к виску. Берец, болтающийся в руке, звезданул ей по уху.

— Иди уж, — отмахнулся майор. Какая к лешему это армия.

Переведя дух, она нырнула в предусмотрительно открытую Леной дверь. И вообще, на Марину на этой недели навалилось всякого добра и дерьма понемножку. Во-первых, у неё появился поклонник. Курсант пятикурсник — юрист. Его родитель имеет колбасные заводики и он принялся нас на почве чувств задаривать мясными деликатесами. Маринка от ухаживаний кавалера отбивалась. Парень знающий себе цену недовольно хмурился, но не отставал. А тут ещё слушатель капитан Никитин присмотрел её и повадился к ней с ухаживаниями. Будучи дежурным по общежитию, он поднялся на наш этаж, надеясь поговорить с Мариной. Юрист пожаловал с тем же. В один день, час, минуту, эти два носорога сошлись оба, у нашей комнаты. Была коррида. Мы ходили бочком и усердно делали вид, что это не наше. Мол, я не я и лошадь не моя. Прилетевший на всех парах взводный, встряв и получив не хило от обоих в раз, чтоб не лез не в свои дела, вызвал Богуша. Тот не успев добраться до дома, с полдороги, вернулся. Парни устав тузить друг друга, катались по коридору, мешая девчонкам передвигаться. Богуш с Тарасовым и вызванный Леной Славка с трудом растащили таких горячих претендентов на девичье сердце. Затолкав обоих в комнату взводного, Богуш зашёл туда сам и закрыл дверь. Но оба бойца, напрыгивая друг на друга, отказывались говорить о причине такой поразительной нелюбови. Взводный знал не больше курсового. На вопрос, что они оба делали на женской половине общежития и конкретно у пятой комнаты, говорить не пожелали. Учитывая то, что слушатель сидел внизу дежурным, и в сейфе у него, естественно, лежало оружие. Богуш не находил себе места. Помаявшись, в конце концов, принял решение: курсанта отправить немедленно домой и разбираться с тем субчиком на холодную голову завтра. Взводный прошёл и проверил, как тот сядет в машину и отвалит на своей иномарке подальше. Оставшись вдвоём, тряхнули слушателя.

— Ты что обалдел, капитан, на дежурстве, при оружии, устраивать такие показательные упражнения рукопашного боя. Если я завтра подам рапорт, прикинь что ждёт тебя. — Отчётливо декламируя, Богуш прохаживался мимо потирающего кулаки слушателя.

Тот понимал и, помявшись, попросил:

— Слышь, не надо майор из-за девчонки сыр — бор.

Майор смерил его насмешливым взглядом.

— Ты считаешь, мне слабо сообразить, если вы катаетесь колобками на женском этаже. Кто?

— Какая разница… — пожал плечами тот, никак не понимая: чего с него хотят.

Майор встал напротив. Не понятливый попался. Засунув большие пальцы под ремень, сведя брови и приняв угрожающий вид, принялся объяснять:

— Они не просто девчонки, а курсантки. Я их должен в целости и сохранности сдать после третьего курса. А там уж кадрите, как хотите. Поверь, катом или ползком тогда мне будет без разницы. Так кто?

— Маринка Браун.

— Что, что?

У Богуша зелёная с красным краска лица плавно перешла в белую.

— Маринка? И тот белобрысый Маринку захотел? Вы случаем не белены объелись…

— А что тут такого? — не понял слушатель. — Она свободна. Почему бы и нет.

Богуш, опомнившись и выруливая ситуацию, отчеканил: