– Ты идешь, Гиджет? Я взял пиво, – сказал Бэйн неподалеку.

Неподалеку, но не настолько близко, чтобы разрушить магию единения с природой. Я моргнула, глядя на восходящее солнце.

– Нет, спасибо, – ответила я.

Ушей коснулся звук плещущейся воды, и вскоре Бэйн оказался рядом со мной на своей черной доске. Он сидел на ней верхом, свесив ноги в воду.

– Значит, ты и Рексрот, – его слова прозвучали без какой-то особой интонации. Он не был зол, раздражен или хотя бы удивлен. Я не стала смотреть на него, наслаждаясь сокровенным моментом восхода солнца.

– Откуда ты знаешь его имя? – тихо спросила я.

– Откуда я знаю имя Трента Рексрота? Ты что, последние четыре года перед выпуском училась в своей собственной школе? Он был легендарным защитником, говнистым ушлепком, бла-бла, чертовым капитаном футбольной команды и бла-бла-бла. Я узнал его, как только увидел в ту субботу. А ты знаешь, какой он?

Что-то подсказывало мне, что Бэйн не станет ждать моего ответа.

– Старый. Скорее даже древний. Вы с ним трахаетесь, что ли?

На моих губах заиграла легкая улыбка.

– Нет.

Было легко озвучивать полуправду. Как и плавать. Мне даже не приходило в голову рассказать Бэйну всю правду. Между нами все было кончено, ведь у меня почти не было времени на серфинг и на него, а он купил лодку и теперь, несомненно, начнет вести холостяцкую жизнь. Мы никогда не были влюблены друг в друга. Даже не испытывали сильной симпатии. Нам просто было… скучно. А еще мы были сексуально совместимы, как мне кажется.

Он вздохнул.

– Слушай, это твоя жизнь, а ты не только достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения, но еще и чертовски сильная девчонка. Так что позволь я скажу кое-что, и ты больше не услышишь от меня об этом ни слова: Трент Рексрот – сплошные неприятности. Он пережует тебя и выплюнет, если ему так будет нужно. И постарайся, чтобы этого не произошло, потому что его с друзьями знает весь город, и они не просто так держатся особняком. Больше никто не хочет обжечься, подойдя слишком близко.

Вскоре Бэйн ушел. А я осталась подольше и заулыбалась, когда в голове зазвучали мамины слова.

Перестань проводить так много времени на улице. У тебя выступают веснушки. Кожа состарится. Какой мужчина захочет жениться на двадцатипятилетней девушке, которая выглядит на сорок пять?

Я не хотела замуж.

Не хотела прятаться от солнца.

Я просто хотела… быть.

Выйдя из воды с доской под мышкой, я направилась прямиком к рюкзаку. Даже не потрудившись вытереться и переодеться, я зашагала босыми, покрытыми песком ногами на набережную, откуда собиралась отправиться домой на машине Бэйна, чтобы быстро принять душ и поехать на работу. Бэйн любил парковать свой «Форд Рейнджер» две тысячи восьмого года на небольшой песчаной гряде, где никто не мог отвесить ему штраф за неоплаченную в автомате парковку. Я рылась в рюкзаке в поисках ключей, которые он мне дал, как вдруг мне на плечо опустилась тяжелая рука. Мокрая и перепуганная, я повернулась посмотреть, кто это был, но незнакомец прижал меня животом к машине Бэйна и навалился на меня своим телом. Сильный, высокий, мускулистый и устрашающий. А потом его запах коснулся моего носа, отчего у меня задрожали бедра.

– Я думал, мы договорились – больше никакого Бэйна, – прошипел он мне на ухо, ведя ладонью по моей талии и опускаясь к внутренней стороне бедра.

Песчаная полоса была вдали от цивилизации, а потребность отдаться ему дикой и настойчивой.

– Мы не занимаемся сексом, хотя тебя это не касается. Он одолжил мне машину, пока мою не починят.

– Черта с два. Возьмешь мою запасную машину.

Он сжал мое бедро и слизал морскую соль с моей шеи.

– Нет, спасибо, мистер Папик. Я смотрела этот фильм. Каждый чертов день смотрю. Я не превращусь в свою мать и не стану зависеть от твоих денег и тачек.

Он рассмеялся от моих слов и, убрав руку с бедра, развернул меня кругом. Едва я взглянула на него, у меня перехватило дыхание. Мало того что Трент был умопомрачительно красив, стоя обнаженным по пояс в одних шортах для бега, так еще его глаза говорили, что он кого-нибудь убьет, если его приказы не будут исполняться.

Кубики его пресса были настолько великолепны, что им стоило посвятить афишу на Таймс-сквер.

– Так вот что ты думаешь? – Он хмыкнул, изогнув губы в ухмылке. – Я не твой парень, милая.

– Тогда кто ты? – с усилием сглотнула я.

Он наклонился ближе и прошептал мне в шею возле плеча:

– Твоя погибель.

Не успела я понять, что происходит, как задняя дверь машины Бэйна открылась, я спиной полетела прямо на сиденье, а Трент взобрался на меня верхом. Он заполнил собой все пространство, оставив место только для страсти и греха. Навалился на меня всем телом, и я почувствовала его внушительную эрекцию. Я устроилась, шире разведя ноги, насколько позволяло маленькое пространство, и, сжав ладонями его ягодицы, притянула ближе к себе.

Я стонала, царапая его голую, взмокшую спину, а его член упирался мне в живот, заставляя сходить с ума, двигать бедрами и неудобно ерзать в погоне за его прикосновениями. Он трахал меня через одежду в машине моего бывшего парня, и это было неслучайно. Так Трент и поступал. Заявлял права на свою игрушку, играл с ней, а некоторое время спустя уничтожал.

– Зачем ты это делаешь? – спросила я, чувствуя, как от трения нагревается кожа. Мое тело молило, чтобы все преграды между нами исчезли.

– Что делаю?

– Зачем демонстрируешь свою дурацкую позицию в машине Бена? Ты же явно шел за мной следом. Ты делал это каждое утро всю неделю?

– Да, – честно ответил он и приподнялся на локтях, чтобы снять низ моего бикини.

Трент снова устремил взгляд мне между ног, будто соскучился. На вытатуированный черный крест на тазовой кости, рассеянно водя по нему большим пальцем.

– Но время было неподходящее. Нам нельзя попадаться на глаза.

– Я знаю. Не попадемся, – ответила я.

Мы оба многое могли потерять. Я даже больше, чем он, но ему незачем было об этом знать. Мне нравилось, какие чувства пробуждал во мне Трент, но я бы не доверила ему даже утюжок для волос, не говоря уже о моей тайне. Я не хотела, чтобы у него стало еще больше рычагов давления на меня.

Он закинул обе мои ноги себе на плечи, наклонился вперед, заставляя напрячь бедра и шире развести их, потом провел языком от промежности прямо вдоль складок. Я задрожала, широко распахнув глаза от шока и удовольствия. Никто никогда не прикасался к этой части моего тела. К той, что возле заднего прохода. А Трент… даже не спросил разрешения.

– Такая чертовски сладкая, – прорычал он, уткнувшись в мою мягкую кожу и посасывая клитор.