— Не знаю, — прошептала она. — А мне следует бояться?

Он сжал ее сильнее:

— Что Колдуэлл сказал тебе?

Она побледнела.

— Сказал мне?

— Какая ты ужасная лгунья. — Трентон привлек ее к себе. — Как я уже сказал, твой брат хорошо сделал свое дело.

— Пожалуйста, Трентон… — Она положила ладони ему на грудь, пытаясь отстранить его.

— Пожалуйста… что? — Вопрос его прозвучал исполненной муки лаской, полностью противоречащей гневу, вспыхнувшему ярким пламенем в его глазах.

Предчувствие дурного сжало грудь Арианы.

— Отпусти меня, — потребовала она, сначала мягко, затем настойчиво, пытаясь освободиться. — Отпусти!

Она вырвалась из его объятий и отступила на дюжину шагов. Трентон не последовал за ней, руки его повисли вдоль тела, вся его массивная фигура излучала ярость.

— Сколько ты хочешь?

— Что?

Ариана почувствовала себя совершенно потерянной… и испуганной.

— Сколько он велел тебе попросить, черт побери!

Трентон взмахнул рукой по воздуху, сбив целый ряд цветов герани, так что они посыпались к ногам Арианы.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — воскликнула она.

— Твой брат… — выдавил сквозь стиснутые зубы Трентон. — Он хочет денег… как всегда. Сколько он велел тебе вытянуть из меня?

Ариана выпрямилась, глаза ее загорелись, когда она повяла о чем речь.

— Деньги? Мы с Бакстером не говорили о деньгах!

Трентон откинул голову и рассмеялся — то был мрачный, недоверчивый смех.

— Не говорили о деньгах? Это сомнительно в лучшем случае. О чем же тогда? О драгоценностях? Дорогих картинах? Или, может, обо всех сокровищах Броддингтона?

— Нам с Бакстером ничего от тебя не надо! — взорвалась она, не выдержав эмоционального напряжения. — Ты получил то, что хотел, когда насильно заставил меня выйти за тебя замуж! Теперь единственное, чего я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

— Оставить тебя в покое? — Трентон перестал смеяться, на смену смеху пришло еще более пугающее спокойствие. — Забавно, насколько помню, я слышал от тебя совсем другую просьбу в нашей постели прошлой ночью. Или это тоже было принуждение, моя негодующая супруга? Может, я насильно заставлял тебя отдавать мне свое прекрасное тело и не раз, а бессчетное число раз! Может, я взял тебя против воли, приказал тебе лечь со мной в постель? Заставил, Ариана?

Губы Арианы задрожали, но она, не уклоняясь, тихо ответила:

— Нет, я это сделала добровольно. — В ее прекрасных бирюзовых глазах отразились покорность и грусть. И с душераздирающей прямотой она добавила: — И ни мгновения не сожалела об этом.

Мускул на щеке Трентона дрогнул, и он отвел взгляд от ее взволнованного лица.

— Если вы с братом не обсуждали, как вырвать у меня значительную часть состояния, о чем тогда вы говорили?

— О Ванессе.

Наступила оглушительная тишина.

— Я прочла ее предсмертную записку. — Ариана вздернула подбородок, храбро бросая ему в лицо правду. — Прежде я не знала о ее существовании.

Словно жалюзи опустились Трентону на глаза, губы его насмешливо искривились.

— Ну, ну, Колдуэлл проявил даже большую активность, чем я предполагал.

— Мы с тобой должны обсудить…

— Нет.

Ариана вздернула подбородок еще выше:

— Позволь мне внести ясность в свое предложение. Мы должны обсудить смерть Ванессы. У нас нет иного выбора.

— Я не стану говорить о твоей сестре, — проворчал Трентон. — Не сейчас… или когда-либо после. Послушай меня внимательно. Оставь это дело. Ты сама не знаешь, о чем говоришь… и какие это может повлечь за собой последствия.

Страх иголками пробежал по ее позвоночнику при виде искаженного ненавистью лица мужа. На долю секунды она увидела Трентона глазами Ванессы — человеком без тени сомнения, способным на убийство.

Трентон верно истолковал полное страха выражение лица жены, и осознание этого лишило его самообладания. Шагнув к ней, он схватил ее за локоть и грубо прижал к себе.

— Ты моя жена, Ариана! Хочешь того или нет, ты принадлежишь мне. И никакое зло, совершенное в прошлом, не может ничего изменить.

Ариана побледнела, что-то заговорила, протестуя, и нерешительно закачала головой. Тихо выругавшись, Трентон склонился к ней и впился в ее губы поцелуем.

— К черту ее, — бормотал он, терзая рот Арианы своими поцелуями. — Да будут прокляты все Колдуэллы.

Он крепко прижал Ариану к груди, заставляя признать, что она носит его имя и всецело принадлежит ему. Его язык полностью захватил ее рот, крепкие, словно железные, руки удерживали ее в плену. Он своим далеким от нежности поцелуем заявлял на нее свои права, до тех пор пока утратившая способность сопротивляться Ариана не ослабела и не обмякла в его руках.

Почувствовав, что сопротивление жены прекратилось, Трентон оторвал от нее губы и глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь рассеять мрачный туман ярости, охвативший его. Тяжело дыша, он вгляделся в ставшее пепельным лицо Арианы, чтобы понять, сохранился ли в ней ужас перед ним.

Слезы заблестели в ее глазах и потекли по щекам.

— Ты закончил? — тихо спросила она. — Или ты и мне хочешь причинить боль?

Он резко оттолкнул ее.

— Уходи отсюда, — приказал он, отворачиваясь. Затем пересек помещение и ударил кулаком по мраморной колонне. — Просто убирайся с глаз моих — сейчас же!

Повторять больше не потребовалось. Подобрав юбки, Ариана, не оглядываясь, бросилась прочь.

Трентон вслушивался в стук каблучков жены, отдающийся эхом по холлу до тех пор, пока звук не замер. Медленно он повернул голову и устремил взгляд в пустой дверной проем, мучительный адский огонь бушевал в его душе. Давно не терял он над собой контроль до такой степени, чтобы нанести удар женщине. В последний раз это произошло шесть лет назад, и последствия оказались роковыми.

На это раз мотивы были совершенно иными. И это отличие рождало предостерегающий колокольный звон в каждой нервной клетке его тела. Трентон провел пальцами по взъерошенным волосам. Нежность сопротивляющихся губ жены все еще ощущалась на его языке, ее горькие слезы запечатлелись в его мозгу. Ему хотелось задушить Бакстера Колдуэлла голыми руками за то, что он показал Ариане то письмо.

И письмо было только началом — всего лишь первым слоем, снятым Колдуэллом с чудовищного прошлого.

— Почему меня совершенно не удивило, что я нашел вас здесь? — поддразнивая, спросил Дастин, прислонившись к стене конюшни.

Ариана, сидевшая на полу стойла на высокой куче сена, подняла голову. Она нежно гладила мягкую головку маленького желтого цыпленка, уютно устроившегося в ее ладонях.