Ломоносов предлагал располагать слова по их произношению: «Надлежит остерегаться стеснения подобных литер [89]и непорядочного расположения ударений».

О трех штилях

В результате многолетней работы в области филологии Ломоносов вывел свое знаменитое учение о трех «штилях», или по-современному – стилях. Наиболее четко эти правила сформулированы в «Предисловии о пользе книг церковных в русском языке»: «Как материи, которые словом человеческим изображаются, различествуют [90]по мере разной своей важности, так и российский язык чрез употребление книг церковных по приличности имеет разные степени: высокий, посредственный и низкий».

По мнению Ломоносова, высоким штилем «составляться должны героические поэмы, оды, прозаичные речи о важных материях, которым они от обыкновенной простоты к важному великолепию возвышаются. Сим штилем преимуществует российский язык перед многими нынешними европейскими, пользуясь языком славенским из книг церковных.

Средний штиль состоять должен из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностию, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова, однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость…»

Низкий штиль, который до Ломоносова вовсе не рассматривали как литературный, «принимает речения третьего рода, то есть которых нет в славенском диалекте, смешивая со средними». По всей видимости, Ломоносов имел в виду жаргонизмы, который во все века существовали в разговорном языке, но в то время практически не употреблялись в письменном. Низким штилем можно было «вовсе удаляться по пристойности материй» и сочинять «комедии, увеселительные эпиграммы, песни, в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел. Простонародные низкие слова могут иметь в них место по рассмотрению». При этом Ломоносов предостерегал: «Выключаются отсюда презренные слова, которых ни в каком штиле употребить непристойно, как только в подлых комедиях».

Глава двенадцатая

Известность и слава

М.В. Ломоносов. Полтавская баталия. Мозаика. 1762–1764

Усадьба Михаила Ломоносова в наши дни

Мундир профессоров Московского университета в конце XVIII века

Михаил Ломоносов наблюдает прохождение Венеры перед диском Солнца 26 мая 1761 года

Семилетняя война

В 1756 году началась общеевропейская война, которая продлилась семь лет. Она так и была названа – Семилетней. Привели к войне постоянные столкновения интересов Англии и Франции, Австрии и Пруссии, в результате которых сложилось два политических союза – англо-прусский и франко-австрийский. Другие страны тоже приняли участие в войне, преследуя собственные цели. В частности Россия была недовольна возросшим влиянием Пруссии и стремилась захватить восточную часть прусских земель.

В январе 1757 года Елизавета Петровна заключила союзный договор с Австрией, а летом того же года Россия официально вступила в войну.

Ломоносов воспринял Семилетнюю войну как отвечавшую историческим интересам России. В том веке война еще не была столь наукоемкой задачей, как в наши дни, и как ученого Ломоносова она практически не коснулась. Но как гражданин он в стороне не остался!

Им была сложена «Ода императрице Елисавете Петровне на торжественный праздник тезоименитства ее величества сентября 5 дня 1759 года и на преславные ее победы, одержанные над королем прусским нынешнего 1759 года».

Начинается ода, как и полагалось, восхвалением Елизаветы Петровны и ее миролюбия:

Щедрот источник, ангел мира,Богиня радостных сердец,На коей как заря порфира,Как солнце тихих дней венец;О мыслей наших рай прекрасный,Небес безмрачных образ ясный,Где видим кроткую веснуВ лице, в устах, в очах и нраве!Возможно ль при твоей державеВ Европе страшну зреть войну?

Далее следует апология войны, вызванной объективной необходимостью и неправедностью прусского короля. «Нам правда отдает победу», – восклицал Ломоносов, восхваляя силу русского оружия:

Так россов мужество в походыТечет противников терзать;И роет чрез поля и воды,Услышав щедру в гневе мать!Где ныне королевско слово,Что страшно воинство готовоНа запад путь наш прекратить?Уже окровавленна Прегла [91],Крутясь в твоей земли, пробеглаРоссийску силу возвестить.

Собственная усадьба

К 1757 году Ломоносов был уже богатым и уважаемым человеком. Фабрика по изготовлению цветных стекол приносила немалый доход, да и должности он занимал значимые. Так что он мог позволить себе выстроить большую комфортабельную усадьбу на Мойке. Главная полицеймейстерская канцелярия выдала ему разрешение на постройку каменного дома «на шести погорелых местах в 1‐й Адмиралтейской части». Обширный земельный участок был ограничен улицами Большая Морская и Ново‐Исаакиевская. В 1757 году Ломоносов завершил строительство и вместе с семьей переехал туда жить.

Представление, как выглядела ломоносовская усадьба, может дать рисунок тушью художника Михаила Ивановича Махаева. Это был выходивший фасадом на Мойку двухэтажный дом с мезонином и двумя флигелями, отделенным от главного здания воротами. Слева располагался въезд в обширный двор. Известно, что во дворе дома был разбит сад с крытыми зелеными аллеями и прямоугольным прудом. Со стороны Ново‐Исаакиевской улицы участок ограничивали два дома, в одном из которых находилась конюшня, а в другом Ломоносов обустроил мозаичную мастерскую. Тут же находился дом для проживания мастеров и работных людей.

В центре участка располагался большой фруктовый сад, который Ломоносов очень любил. Крестьянский сын, он умел ухаживать за садом, знал толк в огороде, знал, как правильно подрезать деревья, как их удобрять… В своем любимом саду он мог проводить долгие часы. Здесь росли вишни, груши… Но не яблони! Императрица Елизавета Петровна яблок на дух не переносила: они вызывали у нее сильную аллергическую реакцию. Она чувствовала, даже если незадолго до визита к ней человек ел яблоко. Поэтому, будучи вхож во дворец, Ломоносов яблонь не сажал.

В этой усадьбе Ломоносов прожил девять лет. Здесь он работал, сюда приходили его друзья, причем как земляки из Холмогор, так и титулованные вельможи. В саду ученый устроил обсерваторию, а в беседке – удобное место для работы. Сохранилось письмо Михаила Васильевича на немецком языке к математику Леонарду Эйлеру от 21 февраля 1765 года, где говорилось: «Бог… помог мне обзавестись собственным домом в центре Петербурга, поместительном, устроенном по моему вкусу, с садом и лабораториею, где я живу уже восемь лет и по своему благоусмотрению произвожу всякие инструменты и опыты».

После смерти Ломоносова участок перешел во владение его единственной дочери Елены Михайловны, в замужестве Константиновой, которая, в свою очередь, передала его своей дочери Софье Алексеевне, вышедшей замуж за Николая Раевского. От нее усадьба перешла к правнучке Ломоносова, которая продала участок Почтовому ведомству. В середине XIX века дом был перестроен.

«Полтава»

В приусадебной мастерской было создано самое знаменитое мозаичное произведение Ломоносова – «Полтава». В задней части сада он возвел специально для мастерской «каменный дом и при нем двор для поклажи».

Сам Ломоносов был неважным рисовальщиком (хоть и учился этому искусству), и потому он предпочитал нанимать для изготовления эскизов профессионалов. Эскиз для знаменитой «Полтавской баталии» создал «хороший городской живописец» Логгин Захарович Кристинек.

Работа над картиной заняла более двух с половиной лет, она была закончена только в 1764 году, когда Ломоносов уже тяжело болел. Он сообщал Сенату: «Неусыпным тщанием сие новое и многотрудное дело ныне совершено и помянутая мозаичная великая картина в 2 года 7 месяцев окончена набором, шлифовкою и полированием, и рамы по