камеру, где помимо меня были люди, тоже федералы, ожидавшие суда в городе Трентон. Там я случайно встретил своего старого знакомого Ламара, он вместе с другом Бобом, был со мной в тюрьме Hudson. И до туда мы добирались вместе, на федеральном самолете для заключенных, следовавшем из Оклахомы, так как делали остановку в штате Массачусетс, откуда они родом. Так вот, из разговора с Ламаром выяснилось, что он едет получать приговор на суде, а также то, что у нас с ним одинаковый судья, у которого очень хорошие отзывы. Он сказал мне, что не стоит переживать и волноваться, так как большинство людей были очень довольны его судебными решениями, он весьма лояльно относится к людям. Помимо этого, от Ламара я узнал, что его друг Боб, также находится в Monmouth County, куда его перевели еще полгода назад из Hudson. С Бобом нам, кстати, удалось потом случайно встретиться и поговорить.

В зале суда, в Трентоне, находился мой адвокат, прокурор и переводчик. Процедура была очень долгая, судья задавал мне вопросы относительного того, в чем я признаю свою вину. Вынесение приговора назначили через три месяца. Также мне сообщили, что в ближайшее время, в тюрьму должен прийти Probation Officer (англ., инспектор осуществляющий надзор за осужденными), для составления Presentence Investigation Report (англ., доклад о личности и обстоятельствах жизни подсудимого, предоставляется вниманию суда перед вынесением приговора). О просьбе перевести меня в федеральную тюрьму Филадельфии, по совету своего знакомого, я совсем забыл, да и не особо хотелось опять переезжать на новое место, так как меня, вполне, все устраивало в Monmouth County. Как говорится, со временем привыкаешь ко всему. После возвращения из суда, я приступил к уже известному мне процессу ожидания, который длился вот уже второй год. Я очень надеялся, что в этот раз ничего не произойдет, и я в назначенный день, через три месяца, получу приговор на суде.

Находясь в тюрьме, я всегда старался как-то разнообразить этот мучительно долгий процесс ожидания. Необходимо было полностью забить весь день делами, или какими-то занятиями, чтобы вообще не оставалось свободного времени. С утра я всегда вставал рано, после завтрака у нас начиналась уборка в камере. Затем я принимал душ, и мог пару часов посмотреть телевизор, так как в это время обычно включали фильмы по DVD. Далее по расписанию был обед, и после него я выходил на прогулку.

Площадка для этого у нас имелась, не очень большая, буквально 20x20 метров. Главным ее плюсом было то, что открыта она была половину дня, и в любой момент туда можно было пойти. Чего не скажешь о тюрьме Hudson, где мы месяцами сидели без свежего воздуха, не по нашей вине, а потому что некоторые охранники иногда просто забывали о расписании прогулок, или вовсе не приходили за нами без объяснения причины. Здесь же площадка была открыта, и никакого разрешения или сопровождения не требовалось. На прогулке я мог находится часами напролет, просто шагая по периметру и слушая радио. Иногда и без него, так как в тишине можно было сосредоточиться на своих мыслях, и поразмышлять о жизни, а также просто помечтать. Желающих выйти на прогулку было не особо много, большую часть времени я находился там один, чему был несказанно рад, так как удавалось отдохнуть от того шума, криков, воплей, которые постоянно царили в тюремном помещении.

Ближе к зиме, начало становиться очень холодно, поэтому одеваться при выходе на улицу нужно было соответствующе. Единственное, что продавали в тюремном магазине так это термоштаны и толстовку из такого же термо материала, но это не особо согревало. Все равно это было лучше, чем ничего. Я одевал эти вещи под тюремную робу, она была в виде комбинезона, поэтому тепло хоть как-то сохранялось. Двойные носки на ноги, вокруг шеи обматывал полотенце, которое служило мне шарфом, на голову одевал самодельную шапку, которую изготовил из кусков тряпок. Для большего тепла, обматывал голову еще одним полотенцем, на руки одевались носки, это были мои варежки. В таком виде я чувствовал себя намного комфортнее, чем те люди, которые выбегали на площадку буквально на пару минут, чтобы сказать, как тут холодно, и то что вы все русские сумасшедшие, гулять в такой мороз, и уйти обратно внутрь здания.

В середине дня, после того как я возвращался с прогулки, нас закрывали на дневной пересчет, и в это же время менялась смена у охранников. Эти несколько часов, пока мы находились в камерах, удавалось поспать. После открытия дверей я шел тренироваться. Большинство людей в тюрьме занимаются спортом, что помогает поддерживать себя в хорошей физической форме, например, на случай драки, это, конечно же, немаловажный фактор. Общее самочувствие у меня было намного лучше после тренировок, да и время как-то быстрее проходит. После занятий спортом, я ужинал и принимал душ. В запасе оставалось пару часов до закрытия камер, их можно было провести за разговорами или за просмотром испанских телесериалов. В тюрьме было два телевизора: для черных, и испанцев. В то время я очень подсел на испаноязычное телевидение, даже несмотря на то, что практически ничего не понимал.

В США проживает более 50 миллионов человек, которые разговаривают на испанском. Большинство из них имеют мексиканское происхождение, другие прибыли с острова Пуэрто-Рико, который является зависимой от США территорией, и находится под ее управлением. А также немалую долю составляют выходцы с Кубы, Доминиканской Республики, Колумбии, и других стран Латинской Америки. Большая часть легального латиноамериканского населения США является уроженцами этой страны, и эта доля постепенно возрастает. В отличии от других общин страны, латиноамериканцы прибывают в США из испаноязычных стран, либо граничащих или расположенных в непосредственной близости, а потому иммигранты поддерживают связи с историческими родинами, в том числе с помощью современных испаноязычных СМИ на территории США.

Закрытие камер в тюрьме было в девять часов вечера. В Hudson, в это время, я сразу же приступал к чтению книг, которое могло затянуться до поздней ночи. За весь срок своего нахождения в тюрьме, я прочитал множество интересной литературы разной тематики. Интересовали меня прежде всего книги о финансах, бизнесе, инвестировании. Любил я также читать русскую версию журнала Forbes. Такого желания и стремления к книгам, до тюрьмы, я за собой не замечал. Видимо, из-за того, что время можно было занять чем-то другим, да и таких мыслей, как взять и прочитать книгу у меня никогда не возникало. В тюрьме Monmouth County, читать у меня, к сожалению, не получалось,