По иронии судьбы Кэйдолан, умелая проводница племянницы на пути к юности, теперь, когда Инос повзрослела оказалась совершенно бесполезна. Она была слишком стара для опасных приключений. Она провела чересчур тихую жизнь, чтобы иметь представление о таких женщинах, как Раша, – а султанша, несмотря на невероятное могущество, тем не менее оставалась женщиной, упрямой, извращенной, обиженной женщиной, которой всю жизнь приходилось отвоевывать каждую крошку, причем мужчины обходились с ней так, как Кэйдолан не могла и не хотела представлять.

Иносолан была моложе, сильнее и до сих пор держалась на редкость стойко, если учесть, как мало сил было в ее распоряжении. Но колдуны и их торг между собой явились последней каплей. Сдержаться при этом не сумел бы никто. У Кэйдолан возникло ощущение, что она осталась не у дел. Вероятно, это и есть старость.

Внезапно Иносолан застыла и замолчала. Ее темный профиль вырисовался на фоне освещенного луной неба в арке окна.

– Что-то я слишком разболталась – не правда ли, тетя?

– Иди сюда и садись, дорогая.

– Ладно. – Иносолан подошла и уселась на кровать, обняв старушку. – Спасибо, что ты выслушала меня. Теперь мне гораздо лучше.

– Жаль, что я способна только слушать. Что же случилось после того, как исчез волшебник?

– Раша взъярилась. Похоже, она видит в темноте. Она начала метать молнии в коврик, а затем в мебель. Я убежала.

– Молодец!

Иносолан осеклась, а затем неловко рассмеялась.

– Это бегство выглядело так по-детски, что казалось почти забавным! Я слишком перепугалась, чтобы чувствовать испуг. На лестнице я поскользнулась и повредила щиколотку – потом Раша вылечила ее, – но я доползла до дверей, а они не захотели открываться, и мне пришлось ждать там, пока не кончится гроза. Наконец грохот утих, дым развеялся, и Раша спустилась.

– Какой ужас!

– Да уж… – Инос поежилась. – Больше всего я боялась пантеры и волка – мне казалось, они ожили и бродят где-то в темноте. А может, не только они, но и демоны. Что-то хлопало над моей головой… Но еще хуже мне стало, когда факелы вновь вспыхнули, а Раша сошла по лестнице. Твой кинвэйлский лоск оказался слишком непрочным, тетушка. Она вновь превратилась в соблазнительницу из борделя.

«Что значит «дама»?» – не раз спрашивала Раша. Кэйдолан пыталась объяснить ей, что быть дамой – значит придерживаться определенных правил, образа жизни. Дама помнит о чувствах окружающих, дама одинаково относится ко всем людям, независимо от их звания, в любое время, при всех обстоятельствах.

Тогда колдунья с кратким смешком заметила, что все это ей может пригодиться. «Покажите мне, как это делается! – попросила она. – Вскоре мне придется иметь дело с Хранителями, и манеры могут произвести на них впечатление».

И Кэйдолан показала, что значит хорошие манеры, а колдунья переняла их на редкость быстро.

– Да, дорогая, это мне известно. Она слишком стара, чтобы сразу измениться. Это было лишь притворство. Но она вела себя настолько убедительно, что я поверила ей. Прости меня!

– Тебя не за что прощать, тетушка! Ты проделала с Рашей гораздо лучшую работу, чем я – с Азаком.

Кэйдолан задумалась, почему в последнее время она не слышала новых вестей об Азаке.

– Дама из Империи, султанша, портовая шлюха… – задумчиво проговорила Иносолан. – Страшнее всего мне становится, когда она разыгрывает соблазнительницу. Помнишь, Азак говорил, что она способна свести с ума любого мужчину? Мне становится боязно и тошно, едва я вспоминаю об этом. Она – пожирательница мужчин, извивающаяся всем телом, как червь на крючке. Такой она была и раньше – юной, неотразимой, сияющей, обещающей любовь, и вместе с тем внутри сгорала от ненависти и презрения… Это западня.

Кэйдолан попыталась что-нибудь ответить, но не сумела.

– Будь я мужчиной… если бы с нами был мужчина, он давно бы спятил. Или я ошибаюсь?

– Вряд ли, дорогая. Это злое волшебство. – Спустя ми нуту Кэйдолан тихо добавила: – Похоть – это не любовь, не вряд ли ее величеству можно объяснить разницу между ними.

Инос вновь содрогнулась.

– Она вылечила мою щиколотку и синяки. Потом я захотела уйти, а она заставила меня задержаться и заговорила. Она уверяла, что она права, а Олибино солгал. Он и вправду заключил союз с Литрианом против Зиниксо. Он давно ищет мирное решение краснегарского вопроса. Все волшебники побаиваются гнома – так сказала Раша.

Кэйдолан покрепче обняла ее, но Инос застыла как статуя, слегка вздрагивая всем телом.

– Я спросила: «Значит, мне придется выйти замуж за гоблина?» Она рассмеялась и объяснила, что благодаря ее заклинаниям я буду без ума от гоблинов! Представляешь себе?

– Теперь все кончено, дорогая, и ты должна отдохнуть.

– О Боги! Должно быть, скоро утро. – Инос вдруг замолчала, и ее тетя поняла: рассказ пока не кончен. Предстояло услышать кое-что еще.

Инос поднялась и подошла к окну. Ее волосы и плечи омыла серебром высоко висящая луна. Повернувшись, она заговорила:

– Я не хочу выходить замуж за гоблина. Но я верну себе королевство!

На этот раз она не стала клясться, что сделает все возможное – Кэйдолан сразу заметила это. Инос узнала, что цены бывают разными.

– Значит, на одну Рашу полагаться нельзя.

– Это очевидно, дорогая.

– Что же нам теперь делать, канцлер?

Кэйдолан вновь почувствовала себя не на своем месте.

– Почему бы тебе не обсудить последние события с Великаном? С Азаком?

– Прежде я не хотела тебе говорить… – Наконец-то Иносолан понизила голос. – Кар передал мне сегодня… то есть вчера: больше мне не стоит появляться на охоте. Великан никогда не удостоит меня разговора наедине, тетя. Каждый раз, когда мы устраивали привал – чтобы перекусить или отдохнуть, он всегда был окружен принцами. Так что мне ни разу не удалось перемолвиться с ним хоть словом. – Она направилась к постели, шурша платьем. – Тебе с Рашей повезло больше, чем мне с ним. Он ни разу не дал мне шанса заговорить. А теперь никогда не даст!

Кэйдолан затаила дыхание. Спустя минуту Инос продолжала:

– Раша еще долго удерживала меня в своей спальне. Моя нога была уже в порядке, а она продолжала болтать, не говоря ничего вразумительного и повторяя одно и то же.

– А ты, дорогая?

– А я едва могла смотреть на нее – лучше бы она появилась передо мной обнаженной. Ее одежда поражала пышностью – драгоценные камни в… впрочем, не важно. Забавная у нее комната, верно? Всего два окна. Похоже, над постелью должно быть еще одно. Ну так вот, там оказалась потайная дверь, скрытая пологом.

Кэйдолан уже догадывалась, что последует дальше, и понимала: Инос заметила ее потрясенную дрожь.