Перлы Стэллы запоминались не хуже Наининых.

«Оценка — сродни шаманству, волшебству, если хотите. Дом с небольшой трещинкой можно оценить, как постройку, склонную к разрушению или как крепкое здание с минимальным, можно сказать, косметическим дефектом. Все зависит от двух составляющих. Настроения оценщика после выпитого прошлым вечером, сразу как заключил удачную сделку и даже не сел на несколько лет и, разумеется, пожеланий клиента. Клиент прав не всегда, а только если хорошенько заплатит».

«Правительства разных миров одинаковы в своем стремлении защитить граждан… от слишком сильного испытания богатством. Надо же понимать — властные чиновники познали, что такое бездонные карманы и теперь не хотят того же окружающим. Это же так тяжко и утомительно каждые выходные летать на элитные курорты, содержать особняки, виллы, личный транспорт, конюшни и прочие излишества. Питаться исключительно в ресторанах, одеваться только у самых модных дизайнеров, всякий раз убеждаясь, что твой костюм стоит дороже иного автомобиля… Столько хлопот и забот. Вот почему оценка госорганами разных построек никогда не совпадает с нашей, коммерческой. И государства, что интересно, почти не возражают. Тем самым подтверждая мои слова».

«Прежде чем оценивать здание, вначале оцените ровно три вещи. Сколько сможет заплатить клиент, сколько лет придется сидеть за его требования и сколько понадобится связей, чтобы отмазаться».

***

В каждом шутливом высказывании Стэллы чувствовался богатый опыт работы в разных мирах и особенно — на нашей общей с ней родине.

Сама же оценка проходила довольно-таки просто.

Вначале стоимость здания рассчитывалась исходя из его возраста, состояния, материалов конструкции, расположения и, разумеется — архитектурной ценности.

По этому поводу Стэлла всегда говаривала.

«Всем дорогим будущим коллегам, что не желают стать калеками, рекомендую запомнить и повторять как заклинание. Архитектурную ценность здания нельзя мерить внешней его привлекательностью. Тут вам не Древняя Греция и не расцвет европейского искусства. Забудьте всех этих Да Винчи, Ботичелли и Моне как прекрасный сон. Архитектурная ценность здания зависит исключительно от раскрученности его создателя. Если это знаменитый архитектор — смело приписывайте художественную ценность. Да, не всегда она видна невооруженным глазом. Не всегда заметна даже специалистам. Но не стоит этим обманываться! Ведь если заказчик вооружит глаз пушечным прицелом, сразу понимаешь, сколько заплатишь за неправильную оценку столь высокохудожественной работы архитектора».

Общую стоимость зданий прикидывали наши тетради-планшеты, заодно выводили на экран предыдущие оценки разными специалистами.

Затем следовало перевести в денежный эквивалент уже магическую составляющую.

Больше всех стоили живые здания.

«Это потому, что не все уходят оттуда живыми и в здравом уме. А безумцы отвратно разбираются в оценке зданий, заламывают огромные цены».

Так объясняла феномен Стэлла.

После живых зданий лидировали по стоимости дома с опасными призраками и аномальными брешами.

«Дабы ненормальные, что решились купить их, отсеивались хотя бы по уровню дохода. Совершенные безумцы не способны много зарабатывать. А тем, кто приобрел подобный объект, вскоре может потребоваться дорогостоящий психиатр, высокооплачиваемый хирург и травматолог».

Комментировала Стэлла.

Кроме того, на владение такими зданиями требовалась лицензия. Как она выдавалась нам не объясняли, этим занимались другие инстанции. Однако лицензия — первое, что мы должны были проверить у покупателей.

Далее по нисходящей лестнице стоимости шли: дома с аномальными зонами в неопасные миры и с обычными призраками.

В целом оценка выглядела не такой уж и сложной, зато очень муторной и требовала огромной концентрации внимания, деликатного отношения к цифрам, документам, деталям.

«Запомните! Если в здании недавно умер хозяин и пополнил коллекцию призраков для продавца это горе, я для покупателя — радость. Поэтому следует помочь первому в его беде, назначив цену повыше, позволив второму до конца оценить собственное счастье — в денежном эквиваленте».

«Клиент платит нам не за истинную стоимость собственности, а скорее за спокойствие. Он уверен: наша подпись гарантирует, что сядет за подлог и ошибку в документах уж точно не хозяин недвижимости. С него взятки гладки, а взятки, чтобы не отправиться в места не столь отдаленные, придется давать кому-то другому».

«Я лично только «За» то, чтобы Ульяна освоила нашу профессию. Она не требует многих знаний, достаточно грамотно владеть энциклопедией, то есть хорошо шарить в сети, что у пиковой дамы на очень высшем уровне. Неплохо уметь доказать собственную правоту — тут с Ульяной никто не поспорит, всем жить хочется. Кирпич, что падает на голову в темном переулке, конечно, сюрприз, но не из тех, после которых радостно дуют на свечи и загадывают заветное желание. Потому, что свечи может задуть кто-то другой, прямо над твоим надгробием. Кроме того, единственный учащийся, по которому никто не заплачет, если тот попадет в тюрьму, скорее от души посочувствует сокамерникам и всем, у кого есть интернет — это Ульяна».

Все эти высказывания Стэллы отлично разбавляли скучную работу с цифрами, данными, документами и статистикой.

К концу занятия мы немного взбодрились, примерно, как от ушата ледяной воды после стакана масла, настоянного на жгучем перце.

***

Закончила лекцию Стэлла, как обычно, на «напряженной» ноте.

«Оценка — эфемерная наука, как ваша физика. Никто в лицо не видел электрического тока. А как шандарахнет… Аж закачаешься… Так что задача нормального физика просто знать, как выжить в этой полной опасных явлений науке. Вот и здесь. Вы в лицо правильную оценку зданий не видели, но главное, чтобы не посадили или, как минимум, не догнали с вилами».

После этой фразы Стэлла вышла из аудитории, мы поднялись, но ненадолго. Едва Николай собрался последовать за оценщицей, как дверной проем перегородила внушительная фигура Стресса на ножках.

Для пущего эффекта Пейтрал подлетел к прозрачному окну и вошел… сквозь него. Нет, не разбив, хотя я бы не удивилась. Однажды, после долгих объяснений студентам правил поведения во время пожара, фент так вдохновился, что разбил не только прозрачный пластиковый ящик с топором, но и: сорок огнетушителей, пятьдесят окон, демонстрируя как выбивать их стульями и две парты, потому, что под руку не попались стулья.

Хорошо, что Академия не бедствовала и ущерб возместили немедленно…

Зато студенты до сих пор боятся лекций по пожарной безопасности больше чем самого пожара и физкультуры вместе взятых.

— Оксана с Эйлеттой остаются! Остальные тандемы — на задания! — скомандовала физручка.

Товарищи по несчастью косились странно — не понимали, сочувствовать нам или же напротив, завидовать. Пока ребята находились в растерянности, физруки времени зря не теряли. По-моему, переведи маги их энергию в электричество, небольшая планета прожила бы счастливо и без проблем с энергоисточниками лет пять, а может и больше».