попадания, что пограничником был, потом я его опознавал, и не раз. Причём, один раз в глюках… Блин, уже и сам запутался где и когда. В этот раз я сам хотел его взять, а то сотрудники Лубянки то упускают, то завялят его. Впрочем, я далеко от машины не ушёл, знакомец встретился, что из подъезда жилого дома выходил к нам. Да не один, с коллегой.

- Старшина, ко мне, - негромко скомандовал я.

Дёмин, мой подчинённый в одной из жизней, разведчик, из разжалованных командиров, позывной Кот, подбежал, вопросительно глядя на меня.

- Здорова, Дёмин, давно не виделись.

- Не припомню, товарищ капитан.

- Было дело. Вот что, у меня дела. Ситуация такая, на фронте с диверсантами не раз встречался, и опознал сейчас одного из них тут на улице. Вон тот командир НКВД, сержант госбезопасности. Или сам возьми его, или на Лубянку сообщи, дело твоё. Я сам хотел его взять, но тут ты удачно мне подвернулся. Повезло. Значит так, меня можно найти на полигоне бронетанковой Академии, капитан Иванов, комбат. Сотрудники госбезопасности будут спрашивать откуда информация, там найдут. Всё, работайте.

- Есть, - козырнул тот, и подхватив товарища, он старлеем был, не знаю его, направился к углу перекрёстка улиц, куда только что завернул диверсант.

Я же повернулся на каблуках, и вернулся к машине, знаком велев бойцу занять место за рулём.

- Порядок, - сообщил я остальным в машине. - Знакомых армейских разведчиков встретил, они его возьмут. Всё, поехали.

Мы проехали дальше по улице, Дёмин с дружком уже повернул следом за диверсантом, так и добрались до места назначения. Ну и всё остальное. Дело привычное, объясняли, что можно и что нельзя, ну и остальное. Вообще два фронтовика было. Сначала я выступал, за мной старшина-артиллерист, что лично подбил четырнадцать танков, надвигающихся на их батарею, где осталось целым одно орудие. Я ему приветливо кивнул, вместе нас Золотыми Звёздами награждали в Кремле. Знакомы. Меня первым пригласили в зал. Дальше ведущий программы довольно неплохо дал мою биографию, ну и начал задавать вопросы, на которые я корректно отвечал, с некоторыми нотками юмора. Описал насколько боёв, где участвовал, как с немецким солдатом неожиданно столкнулся, проснувшись в общежитии в Минске, как бил немцев у Могилёва, пока мою сборную из окруженцев группу не отобрал политработник, давя чинами. Ведущий это пропустил, сделал вид что не заметил, и спросил:

- Получается, вы били немцев так, что на вас даже охоту начали?

- Да, искали три самолёта-разведчика, плюс старались блокировать район где мы примерно находились, отдыхали днём, чтобы не дать вырваться. Такие посты усиливали танками и противотанковыми пушками. Мы их просто обходили, били с тыла, уничтожая, и снова работали по тыловым колоннам и подразделениям, что отдыхали в поле или деревнях. За пять суток существования группы, а работали преимущественно ночами, было уничтожено порядка полтора тысяч солдат и офицеров противника. Двадцать шесть танков, около двадцати бронемашин разных типов и почти две сотни грузовиков. Плюс около полусотни орудий разного калибра. Жаль, что не удалось продолжить. Однако повезло встретить крупный штаб противника, где я в одиночку и смог захватить германского генерала, и даже доставить его нашим.

- Успех ваших действий, в чём они заключались, как вы думаете? То, что били врага ночью, когда они не ожидали?

- Можно и так сказать. Я просто действую нестандартно, так как от меня не ждут. На самом деле это легко. Ещё до начала войны, я потерял память. Попал в железнодорожное крушение, за несколько дней до начала войны, диверсанты пути разобрали, удар в висок, и когда очнулся, ничего не помню. Да и сейчас память не восстановилась. Получается, я не знаю тактики применения бронетанковых подразделений, чему меня учили в казанском танковом училище, и действовал так, как сам считал правильно. Немцы же от меня ожидают привычных действий, они сами учились в наших училищах, но я постоянно их подвожу, воюю не так как они ожидали. От травмы были и плюсы, я стал видеть ночью очень хорошо, поэтому и наношу по ночам удары. Определюсь что и как, поставлю задачу, чтобы каждый знал своё дело, и уже атакуем. А чтобы бойцы видели, они же ночью от немцев ничем не отличаются, слепые как котята, использовал световые ракеты. Причём, трофейные. Они хорошо освещали поле боя, и бойцы действовали уверенно, видя кого бить. Немцы же сонные выскакивали из хат или палаток и становились жертвами нашего удара. Примерно так всё и выходило.

Дальше диктор опросил как был взят генерал Гот, больше сказкой был рассказ, но я описал, многое беря из своей фантазии, главное звучало правдоподобно и сходилось с теми рапортами, что я написал по захвату генерала. На этом всё. Следующим был старшина, уже его представили, опросили, а я, поблагодарив работников радиоредакции, направился к выходу. А там машина уже повезла меня обратно в часть.

***

Пурга начала мести, мешала позёмка, но я лежал на лапнике и терпеливо смотрел в мощный прицел. Наконец нужный генерал вышел из землянки, и моя крупнокалиберная винтовка, ударила меня в плечо. А добыл её в Штатах в тысяча девятьсот семьдесят восьмом. Как вы понимаете, в прошлой жизни. Грохнула выстрелом оглушая, и дульный тормоз не помог. Дистанция шестьсот метров, пуля калибром двенадцать с мелочью миллиметров, просто разорвала советского генерал-лейтенанта пополам, забрызгав свиту. Я же довольно хмыкнул, прибрал всё, и забравшись на место механика-водителя танкетки «Т-40», покатил прочь. Погода такая, на вертолете не улететь, приходится использовать наземный транспорт. Для снегохода погода тоже не очень, а для этой танкетки оно в самый раз. Моё обезображенное ожогами лицо, без губ и носа, выгорели, кривилось в ухмылке. Мстить надо всегда, я надеялся, что этот генерал жив, искал его и нашёл. Армию получил под командование.

Меня убили, комбат Иванов погиб при атаке на позиции противника. Батальон по сути перестал существовать. Из Москвы мой батальон направили под Смоленск, там подчинили одной из армий, вот и направили на передовую. Наши постоянно атаковали, немцы выбивали личный состав, а тут генерал-майор вышел на дорогу, командир корпуса, остановил батальонную колонну, и подчинив нас себе, погнал с ходу в атаку. Я пытался поговорить насчёт разведки, подходов, узнать где у них что, но тот орал мне в лицо, брызгая слюной, и грозя расстрелять на месте. Или сменить на другого командира. Я сам повёл батальон на окопавшегося и подготовившегося противника. Лёгкие машины жгли только так, тяжёлые