Юрский период был великолепен. Как же хорошо, что он закончился…

МЕЖДУНАРОДНАЯ И РОССИЙСКАЯ ШКАЛА:

145 млн л. н. — ранний мел: берриасский (рязанский) век — 139,8 — валанжинский век — 132,9 — готеривский век — 129,4 — барремский век — 125 — аптский век — 113 — альбский век — 100,5 — поздний мел: сеноманский век — 93,9 — туронский век — 89,8 — коньякский век — 86,3 — сантонский век — 83,6 — кампанский век — 72,1 — маастрихтский век — 66

Карта мира менялась. Распад Лавразии и Гондваны продолжался: Африка оторвалась от Южной Америки, Австралия разъехалась с Антарктидой, Индия откололась от Мадагаскара и попыла на север, на встречу с Азией. Из-за раскола континентов увеличилось число и протяжённость срединноокеанических хребтов, в которых создавалась новая океаническая кора (в геологии этот процесс называется спредингом). А молодая кора тоньше и легче, а значит «всплывала», что неизбежно привело к выходу океана из берегов и наступлению вод на сушу. Северная Америка и Европа частично затопились и превратились в архипелаги. Обилие мелких тёплых морей — одна из фишек мелового периода.

Менялся и климат. В целом он был по-прежнему субтропическим, выровненным по всей планете, даже в Антарктиде как минимум до сантона росли очень даже богатые леса, но зональность всё больше давала о себе знать. В первую половину периода в целом температуры возрастали, ко второй половине достигнув значений на 8–10 °C теплее нынешних. С точки зрения климата и химического состава воды и воздуха первая и вторая половины мела довольно сильно отличаются. В середине мела, в сеномане, уровень углекислого газа в атмосфере резко повысился, приведя к парниковому эффекту и прыжку температуры, а кислорода в воде — понизился. Конечно, это привело к локальному вымиранию многих морских организмов.

На суше, кстати, в середине мела тоже произошли большие перемены. Строго говоря, именно тут и можно бы провести границу юры и мела. Существующее разделение периодов обусловлено в большей степени историей геологии, а не геологической историей.

Кроме космических и геологических причин, на климат немало влияли и живые существа. Гаптофитовые водоросли Haptophyta класса Coccolithophyceae (они же Prymnesiophyceae), а точнее, отряда кокколитофорид Coccosphaerales (Coccolithophorales) были главными производителями писчего мела в меловом периоде. Их панцири-кокколиты составляют до 50–75 % мела, известняка и мергеля. Подобные отложения местами достигают бувально сотен метров. Собственно, неспроста меловой период получил своё столь странное название. Кстати, по пути часть органики захоранивалась на дне, превращаясь в нефть и газ.

Для климата важным было то, что вынос углерода из атмосферы в морские осадки CaCO3 продолжался миллионы лет, так что содержание углекислого пара в атмосфере стало падать, парниковый эффект стал ослабевать и конец периода не задался — тут температуры упоро поползли вниз, пока не случилось ужасное… Но до этого было ещё далеко.

Конечно, не только кокколитофориды составляли морской планктон. Например, в конце мела появились и начали бурно развиваться фораминиферы нуммулиты Nummulitida, некоторые из которых доросли до совсем неодноклеточных размеров в неcколько сантиметров в диаметре. Впрочем, своего истинного расцвета и величия нуммулиты достигли лишь в палеогене.

Ещё одна группа одноклеточных, получившая в мелу бурный расцвет — диатомовые водоросли Bacillariophyceae. И они защищены раковинками, сделанными из SiO2, только форма у них куда более строго-геометрическая, иногда почти треугольная или прямоугольная.