– Неправда, я тебя хорошо запомнила, – запротестовала Иола. – И ты мне даже понравилась.

– Взаимно. Но это еще не дружба. Мы едва познакомились. Так вот представь себе, что она приходит и говорит: «Послушай, твой парень влюбился в меня». Ты поверила бы?

– Нет, – призналась Иола.

– Вот в том-то и дело, – вздохнула Эва. С облегчением, что наконец-то до Иолы что-то дошло.

– Но потом? Позже ты могла бы мне сказать.

– Когда? Мы не виделись почти полгода.

– Ну после, осенью. Мы часто встречались на вечеринках, вместе в кино ходили, выезжали в горы.

– Да, конечно. Но Виктор по отношению ко мне вел себя безукоризненно. Я решила, что это был единичный эксцесс, и больше не думала об этом.

– Но мне-то ты могла сказать, – не унималась Иола. – Мы уже были тогда подругами.

– Да я и собиралась, но на Новый год ты заявила, что Виктор – это твоя вторая половинка. «Какие-то странные выбрыки у него были, но теперь это прошло. Мы притерлись друг к другу». Помнишь ты эти свои слова?

– Какая я была наивная! – всхлипнула Иола. – Жила иллюзиями! И какие расходы! За что все это? Пусть мне кто-нибудь наконец ответит! За что?

Что можно ответить психологу?

– Ни за что. Без всякой причины, – объяснила я ей. – Помни о ценном опыте, который ты обрела.

– В гробу я видела такой опыт! Понятно? – взорвалась Иола.

– Может, тебе поговорить со специалистом?

– В гробу я видела специалистов! Я несчастна!

– Знаем, – не отставала я, – но это не повод так орать. Ты должна лучше контролировать свои эмоции.

– Малина, может, ты выйдешь со мной в кухню? – довольно хмурым голосом обратилась ко мне Эва.

– Да?

– Ты бьешь по больному.

– Я повторяю те же самые аргументы, которые были высказаны мне. Причем неоднократно.

– Вот это и значит бить по больному, – сказала Эва.

– Но раз уж мне приходилось выслушивать…

– Ты бьешь ниже пояса.

– Возможно, я не разбираюсь в анатомии, но думаю…

– Это вопрос не анатомии, – Эва повысила голос, – а чуткости, если это слово что-то для тебя значит!

– Чуткости, да? А куда Иолка спрятала свою чуткость, когда я страдала?

И тут мы услыхали, как хлопнула входная дверь.

– Ну что, теперь довольна? – спросила Эва.

18.07. Разумеется, нет. Мне хотелось отыграться на Иоле. Отомстить ей за равнодушие. Пусть почувствует, каково это. Человек подыхает, задавленный проблемами, а подруга рекомендует сходить в поликлинику к специалисту и еще требует контролировать эмоции. Я думала, что испытаю удовлетворение, именуемое некоторыми сладостью мести.

– Думала, что мне станет легче, – объясняла я Иоле.

Терзаемая угрызениями совести, я еще вчера позвонила ей, но она не взяла трубку. Сегодня вечером мы застали ее дома. Поначалу она притворялась, будто ее нет, но ее выдали шорохи, когда она смотрела в глазок. «У тебя нет выбора, – загундела на всю лестничную площадку Эва. – Мы знаем, что ты дома». Иола открыла все четыре замка, после чего демонстративно зашлепала на кухню. Мы за ней. Сели напротив нее, и я сразу перешла к конкретике.

– Так чего ж ты раньше не сказала, что мои советы так тебя нервируют?

– Я не такая асертивная, не мету так прямо взять и атаковать.

– Вчера смогла.

– Ну разозлилась. Мы целых четыре дня старательно тебя утешали, а ты так накинулась на Эву. Я подумала, что кто-то должен тебе показать.

– И показала. – Иола утерла крупную слезу, лениво сползающую по щеке.

Мне стало совсем уж не по себе. Я стояла, глядела в пол и покусывала кончик большого пальца.

– Все нормально. – Она протянула мне влажную от слез руку. – Все мы немножко виноваты. Я, ты, может, даже и ты, Эва. Потому что если бы тогда ты позвонила мне, хотя я знаю, что это все равно ничего бы не дало… Ладно, давайте сменим тему.

– Я за, – мгновенно согласилась я. – Тогда… а что ты будешь делать на каникулах?

– Не знаю. После разрыва с Виктором все мои планы рухнули.

Еще минута, и Иола снова захлюпает. Надо срочно овладевать ситуацией.

– А что с работой?

– Ничего. Та халтура, которую мне устроил Виктор, тоже накрылась. По понятным причинам.

– Не стоит жалеть, – мужественно продолжала я бороться. – Ты только загибалась бы от скуки в городе.

– Это не в городе, а на море, в суперсанатории. – Глаза Иолы вновь подозрительно заблестели.

– Ты же знаешь, какое у нас море. Грязный песок и нефтяные пятна на ледяной воде.

– Малина, я ценю твои усилия, но, может, действительно сменим тему?

– С удовольствием. Только о чем будем говорить?

– Доллар упал, – произнесла Эва, до того молчавшая как рыба.

– Круто, – отреагировала Иола.

– А я съезжаю с квартиры, – сделала я последнюю попытку.

– Знаю. А когда?

– Через десять дней.

– Ищешь?

– Мы думаем на эту тему, – поддержала меня Эва.

Пока что мы приняли решение, что пора искать. Но на нас навалилось столько проблем, что просто невозможно было сосредоточиться. Вдобавок мы бегали в поисках работы. То есть приняли решение, что пора начать бегать. Может, даже с завтрашнего дня.

19.07. Пора бы начать.

21.07. Сейчас уже и впрямь подпирает. С завтрашнего дня начинаем.

22.07. Мы собирались начать, но я слишком поздно встала. Все из-за погоды. Уж больно дискомфортная. Ну как можно что-то начинать в серый дождливый летний вечер?

– Можно бы написать объявления, – предложила Иола.

– Или посидеть за маленькой пива, – бросила Эва.

И вот мы сидим за большой, взяли одну на всех. Дешевле выходит.

– У меня сегодня была беседа насчет работы, – сообщила Иола.

– И что?

– Прихожу в фирму. Показываю CV, рассказываю о себе. Там сидит такой мужик, выслушал он меня и спрашивает, прошла ли я практикум по психотерапии. Я отвечаю, что нет, поскольку не собираюсь быть психотерапевтом. Кроме того, это очень дорогой практикум, и я предпочла платить деньги за изучение немецкого.

– А он что на это?

– Заявил, что им нужен специалист с терапевтической подготовкой и что я еще не готовый специалист. Учебы и работы в школьных лагерях недостаточно. Ну, я спросила у него, какой практикум он мне порекомендовал бы. Знаете, что он мне ответил?