– Кроме Эльги, у моего брата осталось еще пятеро племянников. Мужчин. И если уж его родного внука вынудили убраться отсюда, новый князь должен быть избран из них.

– Йотунову хрень ты несешь, Торлейв, – прямо отрубил Свенельд. – А я тебя считал умным человеком. Это наш город. Наша земля. Всем этим владеет наша дружина, и никого, кроме Ингвара, она не примет. Ингвар – признанный всей русью князь. Как ты собираешься с ним бороться? Да тебя и твоих щен… племянников здесь и не знает никто, кроме родни.

– Не знает – так узнает! – с вызовом возразил Хельги. – Достойный человек всегда сумеет себя показать.

– Ну уж не ты! – осадил его Свенельд.

– Почему не я? – Хельги встал и слегка наклонился вперед, упираясь руками в бедра.

Свенельд открыл рот, но тут Эльга вскочила и вскрикнула:

– Нет!

Ей не полагалось подавать голос, но нетрудно было догадаться, что воевода сейчас скажет и что за этим последует. Перед глазами ее все промелькнуло в один миг: сейчас Свенельд ответит, что Хельги – ублюдок, незнакомый со своим отцом, тот вызовет его на поединок, а драться вместо отца выйдет Мистина, как более подходящий по возрасту… Дело нешуточное, они попытаются убить друг друга – и у кого-то из двоих непременно получится!

Все воззрились на нее, а она горячо продолжала, пытаясь предотвратить губительный раздор хотя бы в последний миг:

– Не надо! Свенельд, ведь это моя родня! Но вы… – Она обернулась к дяде и брату: – Вы тоже не правы. Не совсем правы. Ингвар – наследник не только Вещего. Он еще наследник своего отца. Его мать, королева Сванхейд, признала его преемником Ульва. Хольмгард принадлежит ему. А значит, весь Путь Серебра собран в одних руках. Впервые! Вы только подумайте, какие выгоды это обещает! Даже Вещий не имел таких огромных владений!

– Мы слышали, как Ингвар собирал земли, – кивнул Хельги. – Мы ведь ехали сюда через Ловать. И моя сестра Ута, когда я здесь познакомился с ней, подтвердила: Ингвар убил тамошнего конунга Ди-вис-лейва, – он постарался выговорить это имя как можно правильнее, – захватил ее и детей в плен и привез сюда. Захватил все имущество и подчинил тот край, посадил своих людей и обязал платить дань.

– Именно так! – подтвердил Мистина. – И это еще одна часть Пути Серебра, которая теперь принадлежит Ингвару.

– Я понимаю, почему ты на его стороне, – Хельги смерил его взглядом, будто собираясь сказать гадость. – Ведь он отдал вдову Дивислейва в жены тебе…

Мистина слегка прищурил глаза и резко втянул воздух через ноздри; у Эльги перехватило дыхание. Если Хельги сейчас что-то ляпнет насчет ребенка, драка все-таки будет. И хорошо, если как поединок по закону, а не прямо здесь, за княжьим столом. Этому она уже не в силах помешать, и хорошо, если обойдется без убийства. А они ведь близкие родичи!

– Так что ты выиграл от этого дела, – продолжал Хельги, и у княгини немного отлегло от сердца: судя по его лицу, самого главного он все же не знал. – Но мы, ее родичи, на это дело смотрим иначе.

– Как вы на это смотрите? – жестко спросил Мистина, явно еще не отказавшийся от мысли силой заставить его замолчать.

– Моя сестра Ута была законной женой Дивислейва и королевой в его владениях. А что она получила в наследство?

– Она получила все, что принадлежало ей! – ответила Эльга, уже поняв, к чему Хельги клонит. – Свое приданое, всех своих людей, все имущество, которое назвала своим!

– Наша сестра – скромная женщина, – Хельги повернулся к княгине, и в лице его промелькнула нежность. – К тому же в то время она была совершенно убита и подавлена смертью любимого мужа и гибелью людей, ей было не до того, чтобы отстаивать свое имущество, и рядом с ней не случилось никого из родичей, кто мог бы защитить ее права. И потребовать выкуп за убийство ее мужа, как водится у достойных людей. Но теперь все иначе. Раз уж ты, Ингвар, женился на сестре Уты и она с тобой в близком родстве, тебе тем более не годится ее обижать. Нам, как ее родичам, надлежит потребовать, чтобы ты передал ей половину всего, что получаешь с бывших владений Дивислейва.

Ингвар невольно глянул на Мистину. Даже тот растерялся: как нынешний муж Уты, он не мог возражать против ее обогащения, но ему самому не пришло бы в голову требовать этого от князя. Земли Дивислава были захвачены с бою, Ута попала в плен вместе со всем его домом, а потом Ингвар подарил ее Эльге. Какое наследство у пленницы?

– Ута – моя жена, и я не нахожу уместным обсуждать здесь дела моей жены, – холодно произнес Мистина, давая понять, что даже ее кровной родне больше незачем лезть в это. – И ты напрасно свернул на эту дорогу, когда мы говорили о державе русов. Ингвар, сын Ульва, владеет Хольмгардом и северной частью Пути Серебра. Как муж своей жены и вождь своей дружины, он владеет Киевом и южной частью этого пути. Вся русь, все подчиненные нам славяне, получат огромные выгоды от того, что все это принадлежит одному человеку и на пути от Бьёрко до Болгарского царства меха и серебро не встретят никаких препятствий. Если вдруг исполнятся ваши желания и на киевский стол сядет кто-то из вашего рода, Путь Серебра опять окажется разорван. Этим вы погубите все, чего добился Вещий. Ни русь, ни славяне не пожелают этого.

– В этом есть истина, – к удивлению Эльги, Хельги улыбнулся. – Но все же будет уместно, если ты, Ингвар, оставишь себе престол в Кенугарде, а нам, роду Одда Хельги, возместишь то, что мы из-за тебя потеряли.

– Возмещу? – Ингвар взглянул на него с вызовом. – Это как я вам возмещу?

– Об этом у нас еще будет время поговорить. Мы хотим дать тебе время подумать, что ты готов ради этого сделать.

– А если я подальше пошлю ваши «уместные требования»? – Выражение лица Ингвара не оставляло сомнений, что именно так он и намерен поступить.

– Тогда, – Торлейв встал, – род Вещего отречется от киевской княгини. Посмотрим, понравится ли всем вашим людям, если вы лишитесь его удачи. И долго ли после этого здесь продержитесь.

* * *

– И этот троллев ублюдок, сын какой-то датской шлюхи из гавани, будет меня попрекать, что я украл Киев у этого рохли, их родственничка! – орал Ингвар, красный от негодования. – Ему какое дело? Ему здесь все равно ничего не светит, а ведет себя так, будто он законный сын самого Вещего! Да Вальгард саму Хель попользовал – у нее же половина морды красная! Вот и сын в нее пошел!

Эльга лежала на постели лицом вниз, прячась в подушку и для верности зажмурясь. Даже не замечала, как давят в грудь крупные наплечные застежки. Она почти бегом прибежала в избу, надеясь, что дотерпит и никто из дружины не увидит, как она разрыдается. Но слезы почему-то не шли, зато в груди стояла боль, мешая дышать. Сквозь гул в ушах она слышала, как Мистина почти силой втолкнул Ингвара в избу: киевский князь был в ярости и знать не желал, что его кто-то может услышать.

Когда три года назад Эльга впервые приехала в Киев, в ней сразу увидели наследницу Вещего. Плохо знакомые с их родом даже считали ее дочерью покойного князя. Русь и поляне верили, что Эльга унаследовала не только удивительный цвет глаз, но и удачу своего дяди; выказав ум, решительный склад, мудрость, редкую в столь юном возрасте, она подкрепила свое право на уважение.